Искупление грехов (СИ)

— Ну вот и отлично. Тогда готовь бойцов. Выступаете уже завтра. Накопители и амулеты я сам распоряжусь доставить в администрацию. Из других подразделений на этот раз никого не дам — всех отправили на свои задачи.

— Да, высокородный! — я даже немного удивился такой заботе: раньше амулеты мы получали в лаборатории.

— Шрам, не меньше семи накопителей! — строго сказал граф. — Семь штук! Лучше десять.

— Да, высокородный.

— Ну всё, иди тогда.

— Высокородные, — я попрощался с графами и вышел за дверь, переведя дух.

Общаясь с этими людьми, я себя постоянно ощущал, как под обстрелом. Не самые приятные чувства, надо признать. А с учётом всех подозрений на их счёт — неприятное вдвойне.

Стоило мне сделать первый шаг, как из-за двери я услышал фразу, которая заставила меня остановиться, развернуть свиток, полученный от графа, и, изображая чтение — прислушаться.

«Максакан говорит, что пленник молчит, Саргос», — кажется, граф Тонга.

«Пусть молчит и дальше. Нам нужно совсем немного времени», — это точно Кадли.

«Подкупить палача?» — снова Тонга.

«Не надо. Не привлекайте внимание», — Кадли.

«Эти нори наших солдат не нашли, уверены?» — а вот это уже Эгон.

«Даже если нашли — не скажут, — Кадли. — Что со слугами?».

«Всех задержали…».

На лестнице послышались шаги — охрана графа поднималась к кабинету. Пришлось прервать увлекательное подслушивание, тихо подойти почти к лестнице и дальше делать вид, что изучаю свиток на ходу.

Охранники на меня не обратили внимания. А я ещё немного поизображал глубокий интерес к схеме и отправился в казарму. Было над чем подумать. Слова графа, что нужно совсем немного времени — никак не давали покоя. Времени на что? Для чего? Что такого знает пленник? О каких слугах речь? Одни вопросы — без ответов. А в глубине души родилось и росло ощущение надвигающейся беды. С одной стороны, граф нервничал из-за невыполнения плана. Но это могли быть и совершенно ложные эмоции, уводящие от понимания его действий. С другой стороны — граф явно вёл свою игру. Ну не мог же он предусмотреть, что я буду подслушивать? Или мог? После ловушки алхимиков я уже во что угодно мог поверить.

И самое неприятное было в том, что Соксон покинул посёлок и вернётся не раньше, чем через десять дней. А может и задержаться на все двадцать. Мне сейчас как никогда пригодился бы его совет, но — приходится жить с тем, что имеешь. Иначе никак.

Сборы заняли весь оставшийся день. Дел было столько, что можно было смело отказаться от ночного отдыха. Вернуть из мастерских отремонтированные элементы брони, набрать запасы мазей и бинтов у торговца, загрузить повозки провизией и поклажей, подобрать кавалей, которые отошли от последних походов и готовы были слушаться своих погонщиков. Между прочим, последнее — порой целая проблема, и немалая. Кирри в телегу не запрячь — это умные животные, выносливые, сильные и смелые. Они слушаются хозяина, могут и троих на спине нести — но попытка запрячь их в телегу приводит к немедленному бунту. Кирри в такой ситуации приходят в бешенство, в котором могут даже своего хозяина растоптать. Кавали — другие, они не любят наездников, но спокойно тащат телеги. Спокойные, выносливые — но трусливые и злопамятные. От обид, нанесённых в какой-нибудь нашей вылазке, кавали могут отходить по десятку дней. А их у нас всего-то десять — других таких же добрых и отходчивых пока не нашлось. Не брать же непроверенного каваля?

Но к ночи мы подготовку завершили. Кавали были подобраны и успокоены, бойцы экипированы, а в штабе сидели только десятники и несколько доверенных бойцов.

— Не понимаю, зачем им ставить все накопители в одном месте? — пробормотала Пятнашка, разглядывая схему, которую я выложил на стол. — Мы уже давно предупреждаем, что после третьего — нам прохода не дают.

— Будем ставить последовательно, — предложил решение Нож. — С одной стороны участка поставили два — и переместились на другой конец участка. Там ещё два. А потом три с той стороны, где уже ставили — ещё глубже. Если получится — и с другой стороны так же можно сделать.

— Шрам, чего молчишь? — спросил Хохо.

— Думаю, — честно признался я. — Смотрите, в пометках сказано, что надо на три линии вглубь уйти. Мне всё это нравится всё меньше и меньше.

— Мне кажется, это уже болезнь у тебя какая-то, — заметил Ша-арми. — Ты прямо мнительный стал…

— Хотел бы быть приветливым и весёлым, да не получается, — огрызнулся я в ответ. — Завтра как выйдем из посёлка — надо все амулеты проверить. Тщательно!

— А как будем ставить? — спросил Нож.

— Как ты сказал, только три вглубь с одной стороны — три с другой. И ещё три рядом с первой тройкой, — предложил Эр-нори. — Получится?

— Там посмотрим, — кивнул я. — Может, и получится. Главное — все амулеты проверить.

— Шрам!.. — дружный стон моих десятников заставил улыбнуться и расслабиться. Может быть, они и правы — не стоит так уж переживать. Вылазка как вылазка — были такие и раньше. И только тревога в глазах Пятнашки подсказала мне, что я не одинок в своей болезни.