Искупление кровью

Обнимет ли он ее снова, прижмет ли к себе? Скажет ли, какая она красивая? Странно: она ощутила мурашки по всему телу, поняв, насколько ей этого хочется. Но прогнала такую тошнотворную мысль, когда Даниэль поднялся с койки и встал перед ней. Нет, сегодня ночью никаких нежностей. Только похабный бартер. Он вернулся к прежним привычкам, это нормально.

В прошлый раз я, наверное, задела его мужское самолюбие. Видимо, так и есть. Тем лучше: будет урок мудаку! И потом, мне не на что жаловаться: сидя на койке даже удобнее, чем стоя на коленях. Когда он получит свою дозу, я смогу себе вколоть мою. И выкурить хоть целую пачку, если захочется. Чтобы перебить вкус.

Зачем я убивала?

Понедельник, 23 мая, 10:00

Маркиза поигрывала ключами, как шлюха сумочкой.

— Хотите мою фотку, надзиратель? — осведомилась Марианна, вставая.

— Чтобы играть в дартс?

— Это поможет заполнить долгие одинокие вечера!

— Я никогда не остаюсь одна!

— Ну, если кому-то уж слишком приспичит! Чему обязана удовольствием видеть вас?

— Директор желает говорить с тобой, — объявила охранница с лучезарной улыбкой. — Еще схлопочешь за свое поведение! Оденься поприличнее, да поторопись.

— А если пойти в трусах? Директор, возможно, оценит…

— Хочешь, чтобы меня стошнило?

— Да ну! Боитесь конкуренции? Вдруг он к вам охладеет, а?

Марианна подошла ближе, чтобы шепотом завершить свою диатрибу:

— Ведь ты должна часто навещать его кабинет, чтобы продолжать свирепствовать в этой дыре!

— Думаю, директор будет в восторге, если я ему повторю эти слова… Будет повод отправить тебя в карцер еще на пятнадцать дней!

— Разве я что-то сказала?

Марианна повернулась к стене:

— Ты, подруга, слышала что-нибудь? Думаю, Маркизе чудятся голоса… А ведь она уже давно не дева!

Адриен Санчес был довольно странной персоной. Чаще всего ничем не выделялся, унылая равнина в человеческом облике; персидский ковер из синтетического волокна. Но иногда впадал в такой раж, что все заведение трепетало. Как правило, когда случалось нечто такое, что могло помешать его продвижению по службе или навлечь на него громы и молнии министерства. Отсюда Марианна заключила, что он сумасброд и карьерист… Проблема в том, что никогда не знаешь, чего ждать, заходя в его логово. Ибо слово «кабинет» никак не подходило к комнате, где царили самый строгий порядок и неизменная полутьма, оттого что шторы были всегда опущены. Никакого отопления, даже в разгар зимы. Тьма и холод: есть чем порадовать заключенных, которых туда приглашали.

Перед тем как исчезнуть с горизонта, Соланж расковала Марианну, и та с надменной улыбкой выдержала взгляд главного вертухая. Даниэль тоже присутствовал, удобно устроившись в кресле, рядом с начальством. Но для нее никакого стула.

— Как вы поживаете? — начал Санчес.

Марианна вытаращила глаза. Что он еще сейчас выдаст? Осведомится о здоровье?

— Благодарю вас, месье, хорошо.

— Превосходно…

Он любил слово «превосходно». Просто упивался им, нимало не скупясь, будто желая замаскировать жалкий антураж.

— Я пригласил вас сюда по двум причинам… Во-первых, я узнал от врача, что в конце прошлой недели у вас был острый абстинентный синдром. Кто поставлял вам наркотики, мадемуазель?

Марианна сглотнула, бросила взгляд на Даниэля, столь же невозмутимого, как и мебель вокруг. Он знал, конечно, что ему нечего бояться.

— Не понимаю, о чем вы говорите…

— Ну еще бы! Но меня вовсе не интересует ваш поставщик… Во всех тюрьмах происходит оборот наркотиков, и эту проблему не искоренить. Нет, для меня важно, чтобы вы прекратили их употреблять. И я придумал решение…

— Сорок дней карцера, готова поспорить!

— Вот и нет, мадемуазель! Это средство не подходит… С тех пор как вы прибыли к нам, вы столько же дней провели в дисциплинарном блоке, сколько и в камере, но ничего не изменилось…

Что это? Его осенило?

— Думаю, надо найти другой способ, — продолжал Санчес. — Это вторая причина, по которой я вас пригласил… По сути, у меня для вас хорошая новость…

Марианне страшно хотелось присесть, чтобы не рухнуть, услышав эту хорошую новость. Ведь они с директором явно подразумевали под определением «хорошая» разные вещи.

— Меня выпускают?! — брякнула она, чтобы скрыть беспокойство.

— Прекратите ваши фокусы! — буркнул Даниэль.

— Итак, я внимательно изучил ваше дело, и… Должен признать, вы — трудновоспитуемый элемент, но это известно всем! Тем не менее… Я всегда готов предоставить шанс любому из моих заключенных. И, переговорив с надзирательницами и их начальником, решил вам такой шанс предложить.

Но о каком шансе он говорит? Прекратит ли он жевать жвачку или придется каждое слово клещами тянуть?

— Я принял решение отказаться от мер изоляции, которые применяются к вам. Вы сможете выходить на прогулку с другими заключенными, получите доступ к различным сферам деятельности, даже сможете работать, если захотите.

Чтобы не упасть, Марианна схватилась за стену; естественный жест, которого никто не заметил. Да, новость хорошая. Но она уже научилась не радоваться слишком рано. Все имеет свою цену. Непременно.