Искупление (ЛП)

Этот звук означает только одно: кто-то направляется в мою сторону. Я попросила уединенную комнату в конце коридора на девятом этаже, полностью осознавая, что это позволит мне настроить трансляцию с камеры исключительно для этой комнаты без вмешательства кого-либо еще.

На экране передо мной появляется огромный парень, и костяшки моих пальцев сжимаются вокруг пистолета, как будто от этого буквально зависит моя жизнь. Только когда он стучит в дверь, звук заставляет меня слегка вздрогнуть, я вижу его лицо, и у меня отвисает челюсть от шока.

Когда мой взгляд перебегает с экрана на дверь, на гребаный пистолет в моей руке, моему разуму требуется секунда, чтобы осознать, что, черт возьми, происходит, а затем я начинаю действовать.

Какого хрена он здесь делает?

Я кладу свой XD в верхний ящик прикроватной тумбочки, прямо рядом с Библией, и когда тянусь за ноутбуком, с другой стороны двери раздается еще один стук.

— Ава? Открывай. — От грубого голоса Вито у меня по спине пробегают мурашки, даже в такой момент паники, как этот, но это не мешает мне выключить свой ноутбук, прежде чем убрать его под кровать. Я делаю то же самое со своим телефоном, не желая никаких помех, которые могут раскрыть, кто я такая.

Встав с кровати, я оглядываю комнату, мое сердцебиение все еще учащается, когда я провожу рукой по лицу, пытаясь успокоить клокочущие внутри меня нервы. Довольная тем, что все убрано, я тянусь за пультом от телевизора и включаю экран. Начинается какое-то реалити-шоу по телевизору, и когда я поворачиваюсь к двери, стук раздается снова.

Черт. Зачем Вито здесь? Может, мне стоило держать пистолет? Черт. Я не знаю.

Прежде чем я успеваю хорошенько обдумать это, я тянусь к дверной ручке, отпираю защелку и распахиваю ее, чтобы увидеть горячего как грех мужчину с другой стороны. Записи с камер наблюдения не отдавали ему должного.

Из-за коротко подстриженных каштановых волос он выглядит темным и опасным, что подчеркивается шрамами на его шее, и теперь я замечаю их и на его руках. Его карие глаза изучают каждый дюйм моего тела, пока я делаю то же самое с ним, мы оба застываем на месте, все глубже погружаясь друг в друга.

Качая головой, я отрываюсь от созерцания, молча ругая себя за то, что сначала восхищаюсь им, а потом задаю вопросы. — Что ты здесь делаешь, Вито? И как, черт возьми, ты узнал, где меня найти? — Выпаливаю я, в моем тоне смешались замешательство и гнев, но если это и оскорбляет его, он не показывает этого. Во всяком случае, уголок его рта приподнимается, как будто я его развлекаю.

Не говоря ни слова, он проходит мимо меня задевая плечом, не сильно, скорее поскольку для него мало места, но он пожимает плечами, оставляя меня глазеть ему вслед, когда он останавливается в центре комнаты, прежде чем снова повернуться ко мне лицом. — Леди на стойке регистрации сказала мне, в каком номере ты остановилась, — небрежно заявляет он, как будто это не он только что приставил ей к голове гребаную мишень.

— Дама за стойкой регистрации. Ты что, издеваешься? Которая из них? — Я ворчу в ответ, желая убедиться, что заставлю ее заплатить за это дерьмо, но он почти застенчиво ухмыляется, прежде чем медленно развернуться на месте, чтобы осмотреть мою комнату.

— Это не имеет значения.

— Нет, это не так. Существуют действующие политики конфиденциальности, которые были нарушены этим дерьмом. Ты мог быть здесь, чтобы убить меня, а она просто собирается выдать эту информацию, — шиплю я, мои губы кривятся от разочарования. Он поворачивается ко мне лицом, его брови приподнимаются, когда он проводит языком по нижней губе.

Такому чертовски суровому мужчине, как этот, нельзя позволять выглядеть так чертовски соблазнительно, когда я злюсь. Должны быть законы, запрещающие это дерьмо.

— Может, и так, — бормочет он, сохраняя дистанцию между нами, не сводя с меня взгляда, и мне требуется мгновение, чтобы понять, на что он намекает.

— Конечно. Это мило, — говорю я, закатывая глаза, отмахиваясь от его комментария, как будто у меня внутри не скручивает от неуверенности. — Как насчет того, чтобы опустить любезности и перейти к той части, где ты объясняешь, что ты здесь делаешь. В последний раз, когда я с вами разговаривала, мы договорились о встрече втроем в "Ритце" в семь. — Я скрещиваю руки на груди, все еще стоя у открытой двери. Он не произносит ни слова, просто продолжает двигаться ко мне, медленно, расчетливо, как хищник, готовый полакомиться своей следующей едой. — Вито, что ты здесь делаешь? — Я спрашиваю снова, расстроенная тем, что приходится повторяться, но чем ближе он подходит, тем быстрее бьется мое сердце по совершенно другим причинам.

Если он здесь, чтобы убить меня, у него, блядь, получится, потому что, очевидно, я для него чертова дура. И для его братьев тоже.