Искупление. Повесть о Петре Кропоткине

Он достал из ящичка стола кошелек и подсчитал свой капитал — три десятирублевые кредитки, одна пятирублевка и семьдесят копеек серебра. Тонковато. Арендные деньги (его доля), оставленные братом, на исходе. Дохода никакого не предвидится. Правда, за давний перевод Спенсера издатель так до сих пор полностью не рассчитался, но за ним остались какие-то злыдни, стыдно и требовать. Итак, одну десятирублевку надо отдать за комнату и чай, другую — на артельные харчи (в кафе Излера он теперь не ходил), третья останется на следующий месяц, а все остальное можно пустить в расход. Хватит и на «Бесов», и на «Пушки».

Он подошел к платяной нише, отдернул полог и снял с вешалки свою енотовую шубу, покрытую синим тонким сукном. Он вывез ее из Иркутска, но она до сих пор остается еще добротной и изящной. Слава богу, из вещей ему ничего приобретать не надо. Хорошо облачился еще в те годы, когда частенько бывал в аристократических домах и в Зимнем. Не мешало бы все-таки посетить дворец-то, поразведать, кто чем там теперь дышит. Донауров, наверное, ждет не дождется. Подожди, драгунский офицер, как-нибудь к тебе загляну, повидаемся с Шаховским, а сейчас надо бежать за «Бесами».

К Достоевскому в Измайловский полк он, конечно, не пошел. Завернул в дом Публичной библиотеки, в магазин Глазунова.

— Опоздали, ваше сиятельство, — развел руками знакомый приказчик. — «Бесов» уже нет. Мы взяли двадцать пять экземпляров, и все разошлись. Зайдите к Попову, тот вдругорядь посылал к издателю.

Кропоткин кинулся в Пассаж, в лавку Попова.

— Да, есть у нас это примечательное сочинение господина Достоевского, — сказал поповский приказчик. — Я дважды брал. Неуступчива госпожа Достоевская, весьма неуступчива. Второй-то раз можно бы отпустить с большей скидкой. Нет, двадцать процентов, и шабаш.

Кропоткин взял книгу и поспешил к себе на Малую Морскую.

Он полагал, что сегодня почитает только с полчаса, а потом возьмется за свою работу. Прочитав первую главу, показавшуюся ему слишком длинным вступлением, он отложил книгу в сторону, но через минуту опять взял ее в руки. Начал вторую главу. Прочел одну страницу, другую, третью, и вот что-то зацепило его и потащило в зловещие недра губернского города. Не приемля той мрачной жизни, какая перед ним разверзалась, он сопротивлялся, не хотел в нее погружаться, но его все тянуло и тянуло в глубь бездонного омута.

В мире, созданном Пушкиным, Тургеневым и Толстым, ему всегда было хорошо, хотя далеко не всегда радостно. Этот мир, со всеми человеческими бедами и трагедиями, оставался для него ясным и понятным в своем закономерном движении. Но в нынешнем мире Достоевского ему было тяжко, а «Бесы» обрушились на него совсем уж нестерпимой тяжестью. Он мучился, противился парадоксальному ходу событий, возмущался нравственным уродством выведенных на сцену людей, его злили фантастические зигзаги их мыслей и поступков, однако отступиться от книги он не мог и читал, читал ее с лихорадочной торопливостью. Лишь изредка вскакивал, закуривал папиросу и нервно ходил по комнате, ошеломленный прочитанным. Да неужто это наша российская действительность? Не хочешь верить, а веришь. Нет, «стебницизмом» тут и не пахнет. Никаких легкомысленных выдумок, никаких приключений бульварного пошиба. Странное авторское сплетение обстоятельств и событий обращено тут в жуткую реальность. Бесы-то внедряются в уже разложившиеся общественные верхи, как муравьи в погнивший пень. Но кто они, эти бесы? Посланники революции? Да среди них нет ни одного настоящего социалиста. Их главарь Верховенский, двойник Нечаева, сам заявляет, что он не социалист, а мошенник. Другие если не плуты, то маньяки или идейные паразиты. Неужели такими видит великий писатель всех современных нигилистов? Полноте, Федор Михайлович! Вас напугал Нечаев, вот вы и дали полный ход своему могучему художественному воображению. Нет в России нигилистов, подобных, скажем, вашему Шигалеву… А может быть, в губерниях и появляются? Тогда, друзья мои, раз мы противостоим нечаевщине, надо поскорее создавать в провинциях наши отделения и ограждать путь в революцию от проходимцев. Чарушин вот собирается в поездку по губерниям. Установит связи с местными кружками. Посмотрит, есть ли в них хоть один бесенок.

ГЛАВА 9