Искупление (СИ)

Северус, видя растерянность и полную отрешенность Поттера, понял, что нужно срочно что-то предпринимать. Он, подскочив к Гарри, резко вырвал из его ослабевших пальцев меч и, стремительно шагнув к алтарю, с размаха рубанул по медальону. Раздалось неприятное шипение. Морок почти мгновенно рассеялся с гулким воем. По ритуальному залу пронесся черный вихрь, и все стихло.

Гарри чувствовал, как по вискам стекает пот, бешено колотится сердце и дрожат руки. Снейп совершал какие-то манипуляции над медальоном, но ему было уже не до того. Нетвердой походкой он медленно направился прочь из ритуального зала.

Северус, поднявшись вслед за Поттером, застал того нервно вышагивающим по гостиной. Аккуратно положив меч Гриффиндора на журнальный столик, он присел в кресло и задумчиво уставился на мальчишку. Когда тишина в гостиной, нарушаемая лишь шагами ходившего взад-вперед Поттера, стала затягиваться, Северус не выдержал.

- Гарри, успокойтесь! Может, объясните, что это такое сейчас было? – внимательно наблюдая за реакцией Поттера, спросил он.

- Я… – Гарри растерялся от вопроса и пронзительного взгляда Снейпа, – я не знаю. Я вообще не понимаю, как так получилось, что он… – Гарри резко замолчал, не зная, как озвучить то, чему они стали свидетелями.

- Гарри, – вкрадчиво начал Снейп, – морок принял мой облик. Почему?..

У Гарри вновь по спине пробежали мурашки от этого бархатного голоса, как несколько минут назад от слов его призрачного двойника. Но вопрос Снейпа вывел его из себя.

- Да не знаю я! – резко воскликнул он и бегом выскочил из гостиной, устремившись к себе в комнату.

Северус остался сидеть, нервно постукивая пальцами по столу. Поттер его в очередной раз завел в тупик. Просто невозможно понять, что у этого непредсказуемого гриффиндорца в голове. Северус впервые имел дело с крестражем, но почему-то верил, что тот, как боггарт, смог спроецировать какие-то тайные страхи и желания Гарри, почуяв опасность своему существованию. Безусловно, было приятно, что это лохматое недоразумение испытывает к нему привязанность, но Северус считал, что такие чувства со стороны Поттера ему совершенно ни к чему. Идет война, и он каждый день ходит по лезвию бритвы, опасаясь быть раскрытым. Зачем ему привязанность «избранного», если любое мгновение может стать для каждого из них последним? Северус столько лет спокойно жил, замкнувшись в своей скорлупе и не пуская никого в душу и в личное пространство. И сейчас было непривычно ощущать, как кто-то беспокоится, заботится и думает о нем. Северусу стало не по себе, он просто не знал, что с этим делать.

Одно дело, если бы это увлечение Поттера оказалось сексуальным любопытством, как в случае с Драко, который специально провоцировал, желая получить новый опыт. Тогда, зимой, умело манипулируя желаниями крестника, но так и не доведя их отношения до более интимных, Северус все-таки добился своей цели и получил доступ к закрытой части библиотеки Малфоев. Однако какой бы сволочью его ни считали, он никогда бы не позволил себе решиться на связь с несовершеннолетним учеником. Драко казался просто любопытным ребенком, желающим испытать новые ощущения. Северус, без зазрения совести поиграв на его увлеченности, не позволил перейти отношениям в нечто большее и зайти дальше нескольких поцелуев и ни к чему не обязывающих ласк. Хотя Драко, безусловно, провоцировал и пытался соблазнять.

С Поттером же была совсем другая ситуация. Кажется, Гарри стал привязываться к нему эмоционально, а это уже могло стать проблемой. Северус ловил себя на том, что чем чаще они общаются, тем больше ему нравится этот отважный гриффиндорец, его серьезность, целеустремленность, самоотверженность. Но, как бы ни было приятно впервые за многие годы испытать подобные чувства, он не мог себе позволить этого. В память о Лили, он обязан пресечь развитие этих отношений, прекрасно зная, что жизнь каждого из них висит на волоске. И если Северус собирался сделать все возможное и невозможное, чтобы спасти Гарри от неминуемой смерти и попытаться извлечь из него крестраж, то самому ему рассчитывать на благополучный исход не приходилось. Вскоре придется выбирать сторону, на которой он станет сражаться. И независимо от выбора, очевидно, что желающих убить его будет множество. А в такой ситуации шансы на выживание практически равнялись нулю. И как бы ни хотелось ему жить, он готов смириться с подобным исходом, прекрасно зная, что некому переживать по поводу его смерти. Он считал, что ни в коем случае нельзя позволить развиться этой несвоевременной привязанности. Из уважения к Лили и, чего уж врать самому себе, к ее сыну тоже.

Северус чувствовал, что сам начинает тянуться к Гарри, привыкать к нему. Особенно в последнее время, когда их общение стало довольно тесным, раскрылись многие тайны и получилось преодолеть недоверие друг к другу. Но нельзя! Нельзя позволить этим чувствам укрепиться, и тем более – перейти на новый уровень. А для этого стоило сократить их встречи до необходимого минимума.