Искушение

– Во всяком случае, я такую политику не принимаю. Хочешь знать, в чем состоит твоя ошибка с этой статьей? Ты по житейской наивности выболтал то, что общеизвестно, но что все скрывают. Ты нарушил одно из важнейших табу современности.

Через неделю Чернов наконец-то получил аудиенцию у… Миронова. Тот держался очень важно: его избрали лидером их новой партии. Уже партии! Чернов поинтересовался, сколько человек в его партии и какие слои населения она представляет.

– Трудно сказать, – ответил Миронов. – Теперь все происходит так стремительно. Неделю назад было двести человек. Теперь – пятьсот. Кто знает, может быть на той неделе будет десять тысяч. Мы изменили нашу программу. Знаешь, массовость вынуждает. Теперь мы называемся Партией демократов-социалистов, сокращенно – ПДС. А что касается слоев населения, интересы которых мы представляем, так это – устаревший взгляд на партию. Ну, покажи, что ты там такое состряпал!

Миронов начал бегло просматривать статью. Чернов следил за выражением его лица. Ему заранее стало ясно, что может сказать этот новоиспеченный глава новоиспеченной партии.

– Ну, что тебе сказать, – начал Миронов, проглядев последнюю страницу. – Честно говоря, мне жаль тебя. Но, как говорится, друг Платон, а истина дороже. Скажу тебе откровенно, как старому другу. Что такое народ как реальность, а не как миф? Сборище ничтожеств, которое служит пьедесталом и средство для немногих ничтожеств жить так, как будто они на самом деле венец творения. Чтобы это положение сохранить, эти немногие исключительные ничтожества изобрели миф народа, с помощью которого они одуряют народ. Ты этот миф разрушаешь. К тому же политика есть политика. Что такое наш народ всем очевидно. Семьдесят лет воспитывали, и все впустую. Теперь поманили его всякие подлецы и демагоги антисоветскими и антикоммунистическими лозунгами, и наш народ готов растоптать все прошлые достижения, готов продать все идеалы. А что сделаешь?! Сказать, что народ – сборище глупцов, подлецов и прочей мрази? Это равносильно самоубийству. А ты говорить это почти без прикрас.

– Можешь не продолжать, – оборвал его Чернов, – Извини, что побеспокоил, оторвал вождя большой партии от сверхважных дел эпохального масштаба.

– Твоя ирония неуместна. Сейчас действительно решаются проблемы эпохального масштаба. Решается судьба коммунизма.

– Ты прав. И знаешь, в чем состоит самый важный результат истории коммунизма?

– В чем же, если это не секрет?

– В том, что он породил многие миллионы всякого рода подлецов. От этого он и погибнет. Туда ему и дорога!

Новый самиздат

В 1986 году освободили студентов, выпустивших первый самиздатовский номер Гласности. Они решили продолжить свое дело, наивно полагая, что теперь их журнал признают официально, дадут средства, помещение, бумагу, множительные аппараты. Но ничего подобного не случилось. Появились другие журналы и газеты, выпускаемые более ловкими и предприимчивыми дельцами. Они захватили все легальные и нелегальные средства публикации. Журнал Гласность так и остался нелегальным. Людей, делавших его, и авторов статей не преследовали: не до этого было. Да и журнал на фоне других изданий, ринувшихся разоблачать и поливать грязью все советское, стал выглядеть чуть ли не как орган консерваторов. Это впечатление усиливалось тем, что журнал уже с третьего номера занял критическую позицию по отношению к перестройке, вернее – стал разоблачать деятелей перестройки.

Одним из первых объектов критики в журнале стала Маоцзедунька. В одной из статей говорилось, что целый Троицкий (бывший красноармейский) район превратился в прямом смысле слова в вотчину Маоцзедуньки. Клан Елкиных, их родственников и друзей стал полновластным владельцем экономики района. При общем катастрофическом положении с продовольствием эти люди сосредоточили в своих тайных и явных частных складах огромные запасы мяса, молочных продуктов и овощей. Больше половины людей, торгующий на партградских рынках, суть люди из мафии Маоцзедуньки. Ими подкуплены милиция, КГБ и все городские власти. Как-то в пьяном виде Маоцзе-дунька хвасталась, что у клана Елкиных денег больше, чем в государственном банке города.

Этот номер журнала Гласность попался на глаза Юрию совершенно случайно: его сравнительно дешево продавал пьяный забулдыга в пешеходной зоне. Прочитав его, Юрий, захватив статью, пошел по адресу, указанному в журнале. Редакция помешалась в необычайно захламленной двухкомнатной квартире в полуразрушенном доме на окраине города. Повсюду валялись газеты, журналы, книги, пустые бутылки, грязная посуда, тряпки, окурки. Накурено было так, что Чернова с непривычки затошнило. В квартире крутилось человек десять мужчин и женщин, вполне подстать виду квартиры.