Искушение

Блейк, улыбаясь, поднял руку к маске и сдвинул ее так, что она оказалась у него на макушке. Похоже было, что в левом его глазу лопнул крупный сосуд.

– Ты запаниковал, Джо, и я был вынужден принять меры. Я очень сожалею, если причинил тебе боль. – Слова Блейка звучали искренне, но напряженно, и Джо уже хотел было извиниться, подумав, что сделал что-то не так.

И тут Джо вспомнил все.

Он попытался вскочить, но обнаружил, что привязан ремнями. Он попробовал взглянуть на свое тело, но все, что он мог разглядеть, – это какой-то легкий пух. Волосы на его груди. Он понял, что лежит голый. Это потрясло его.

Лицо Блейка буквально светилось, излучая хорошее настроение, но в нем была какая-то беспощадность, которая пугала Джо.

– Я беспокоился за тебя, парень. Ты совсем потерял самообладание, и это меня напугало. – Блейк покачал головой. – Я слышал о твоей речи в Королевском обществе. Ты назвал их всех недоумками! Что же с тобой произошло, Джо?

– Где, черт возьми, я нахожусь, Блейк?

– Ты в безопасности. Ты немного перевозбудился, и я намерен дать тебе чуток остыть. – И он усмехнулся.

– Джек, Блейк! Что ты сделал с Джеком, черт возьми?

– Я пытался объяснить тебе, Джо. Я сейчас провожу его криоретардацию. Это самая последняя методика, которую я разработал. Она куда менее рискованная, чем витрификация, но требует большего количества аппаратуры. Я уже понизил температуру тела, замедлив метаболизм, так что один удар сердца приходится на сто десять секунд. Я думаю, что это может быть решительный шаг вперед, Джо. Верь, это на самом деле так.

Блейк энергично закивал, лицо его оживилось.

– Проблема крионики состоит в том, что предполагается замораживать мертвое тело. При криоретардации мы сможем проделывать это совершенно законно с живым пациентом. Если, начав с нормальной частоты сердцебиения – семьдесят ударов в минуту, – замедлить его до одного удара в две минуты, это теоретически означает, что весь метаболизм замедлен. А возможно, замедлен и процесс старения! Можно поддерживать жизнь в сто раз дольше, чем обычно. Это же просто невероятно, не правда ли?

– Но если это не сработает, он умрет?

– Прекратятся жизненные процессы, Джо. Но тогда мы сможем заморозить его как обычно – ему и так нечего терять.

– Шутки кончились, Блейк.

– Извини, Джо, еще далеко не все кончилось.

– Ты совсем одурел, Блейк, ты это понимаешь?

– Не я, Джо. Это ты слегка сдвинулся. Но ты будешь на самом деле доволен мной, когда очнешься в следующий раз. – Он усмехнулся. – Я установил здесь, внизу, замечательную компьютеризованную систему. Я могу контролировать твое состояние из любой точки мира, так что тебе не о чем волноваться. А вместе с хартмановским трестом «Вечность» я не боюсь обанкротиться, как «Крикон» с твоим папашей.

Блейк наклонился, и Джо вздрогнул. Но Блейк всего лишь слегка похлопал его по руке:

– Ну же, Джо, что случилось с чудесной мечтой твоего отца? С вашей мечтой? С моей? Ты что, больше не веришь в бессмертие? Да? И ты будешь счастлив состариться и сыграть в ящик, как все другие несчастные глупцы до нас?

Джо молча смотрел на него.

– Джо, я каждый день смотрю в зеркало и вижу, как на ушах у меня начинают расти волосы, как появляются новые морщины. Как на голове редеют волосы. Ты что, не знаешь, каково это – оказаться в шкуре старого человека? Я наблюдал этих людей, милых интеллигентных людей, отставных докторов, актрис, пилотов авиалиний, ты знаешь их по именам – и все они едва ковыляют, писают в штаны и трясутся от дряхлости.

Он сел на своего конька.

– Послушай, Джо, неужели ты хочешь заявить человечеству: этим людям, которые запустили человека в космос, создали из зернышек песка художественное стекло «Лалик» и силиконовые чипы, которые извлекли пигменты из мертвых водорослей и создали с их помощью «Страшный суд» на потолке Сикстинской капеллы, – что они не смогут продлить среднюю продолжительность жизни по сравнению с той, что существовала перед изобретением колеса?

Блейк наклонился так близко, что Джо почувствовал его дыхание.

– Но ведь это не так, и мы сделали это. Ты и я! Мы трахнули эту старую суку смерть. И я не позволю тебе сейчас все разрушить.

– Что ты собираешься делать, Блейк? Каков твой гениальный план?

– Я собираюсь сделать тебе небольшой укол, чтобы ты заснул; затем я проведу тебе криоретардацию и посмотрю, как она получится. А если что-нибудь окажется не так, попробую витрификацию. – Он выпрямился. – С тобой все будет хорошо: у них там, в две тысячи пятьдесят девятом году, появятся прекрасные врачи. В том самом году, не так ли?

Джо попытался взмолиться глазами, попробовал взглядом задеть какую-то струну в сердце Блейка. Но с равным успехом он мог бы смотреть в черную пустоту.

– Блейк, давай, в конце концов, договоримся. Отпусти Джека. Делай со мной что хочешь. Но отпусти мальчика.

– В этом нет нужды. Вскоре вы оба будете свободны. Через сорок, пятьдесят, может быть, шестьдесят лет. Что такое – продолжительность одной человеческой жизни? Ты обычно жаловался мне на то, как мало можно успеть за одну жизнь. И ты был прав!

Блейк вышел из комнаты.