Искушение

Однако в той пещере погибла не я, а Зевьер. И я буду помнить его и сожалеть о его гибели всю оставшуюся жизнь – какой бы долгой или короткой она ни была. Но я не стану ввязываться в еще одно опасное дело, дело, которое может закончиться моей смертью, пока не позабочусь обо всех, о ком могу. И другого времени для этого у меня нет. Я должна сделать это сейчас.

Я открываю мешочек и один за другим достаю из него четыре магических предмета.

Глаза Хадсона округляются, когда до него доходит, что я хочу сделать.

– Ты не можешь сделать это сейчас, – говорит он и пятится с такой поспешностью, что, наверное, споткнулся бы, если бы находился в своем собственном теле. – Есть более важные и срочные вещи, которые тебе необходимо…

– Я могу умереть. – Эти три слова заставляют его замолчать, хотя в его глазах застыла мольба. Он просит меня не продолжать. Не говорить того, что, как мы оба знаем, я собираюсь сказать.

Но я не могу выполнить его просьбу – ведь на кону стоит слишком многое.

– Можно шутить о том, чтобы воткнуть мяч в глотку Коула, – продолжаю я, – но мы оба знаем, что сегодня все может пойти не так, совсем, совсем не так. А значит, другого времени для того, чтобы сделать это, у меня может не быть. Никогда. Я знаю, что надо делать – мне объяснила Кровопускательница, – но ты не мог бы мне помочь? Постараться проследить, чтобы я не запорола дело?

– Сейчас тебе надо думать совсем о другом, Грейс. Ты должна сосредоточиться. К тому же, если я останусь в твоей голове, возможно, я сумею тебе помочь. Возможно, я смогу…

– Умереть вместе со мной, – подхватываю я и качаю головой. – Я знаю, что ты любишь делать все по-своему, но этот вопрос я решу сама. Так или иначе, я выдворю тебя из моей головы, так что тебе остается либо помочь мне в этом, либо стать первым привидением, которое будет бродить по коридорам Кэтмира.

Я пожимаю плечами.

– Выбор за тобой.

– Во-первых, я стал бы отнюдь не первым привидением, обитающим в Кэтмире, а во-вторых, привидениями становятся не так.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

– Я уже бывал мертвым… – Он делает паузу. – Ну, вроде того.

– Вроде того? – Для меня это новость. – Что это значит?

– Я тебе расскажу после того, как ты надерешь задницу Коулу, – отвечает он со своей фирменной самодовольной ухмылкой. – Так что смотри, не оплошай.

– В моих планах этого нет, – говорю я, – но сам знаешь, дерьмо случается.

– Это точно, – соглашается он, и лицо его делается задумчивым, в глазах появляется грусть.

Надо думать, такой вид он напускает на себя, когда хочет о чем-то попросить, но я не поддамся – ставки слишком высоки.

А потому вместо того, чтобы смотреть на него, я сажусь на корточки и раскладываю четыре предмета так, как мне говорила Кровопускательница, – кровяной камень на севере, драконья кость на юге, верхний клык человековолка на западе и атаме ведьмака на востоке, так что они образуют круг, в котором могут поместиться двое.

Поняв, что я не передумаю, Хадсон продолжает наблюдать за мной. Но всякий раз, когда я поднимаю на него глаза, его взгляд остается непроницаем.

Закончив раскладывать предметы, я зажигаю специальную свечу, которую как раз для такого случая дала мне Мэйси, и ставлю снаружи круга.

Я не ведьма, во мне нет ни капли той магической силы, которая есть у Мэйси. Но эти четыре предмета волшебные, они сами по себе обладают достаточной магической силой для того, чтобы у меня все получилось.

Я не до конца верю в успех, но, так или иначе, скоро станет ясно, сработает ли этот способ.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох, затем вхожу в круг – и сразу же понимаю, о чем толковала Кровопускательница. Я чувствую – что-то происходит. Воздух заполняется электричеством, по телу бегут мурашки, кожу начинает покалывать. Я чувствую стеснение в груди, мне становится трудно дышать, и мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание.

– Выйди из круга, Грейс! – кричит Хадсон, и в голосе его звучит паника.

Но уже поздно. Я никуда не пойду – я не могу идти. Электричество, пронизывающее воздух вокруг меня, становится сильнее, и земля под моими ногами начинает вибрировать.

В толпе слышатся крики, и тут я понимаю, что все это чувствую не я одна. Земля под стадионом дрожит.

Испугавшись, я начинаю пятиться и едва не выхожу из круга, как меня и просил Хадсон, но электричество держит меня, не дает мне сбежать. Оно бьет меня и заталкивает внутрь.

Не стану врать, мне немного страшно. Я никогда не чувствовала ничего подобного – даже тогда, в подземелье, когда Лия вызвала черный удушливый дым, который едва не убил Джексона и меня.

Но сейчас у меня нет времени беспокоиться из-за своих чувств – колени подгибаются, земля уже не просто дрожит, а ходит ходуном, и я раскидываю руки в попытке удержать равновесие.

– Джексон! – зову я, но не получаю ответа. И, тем не менее, я оборачиваюсь, уверенная, что он каким-то образом все-таки сумел добраться сюда – потому что больше я не знаю никого, кто мог бы заставить землю так трястись.

Но проход за моей спиной пуст.

Кроме меня, тут никого нет.