Искушение

Деньги Антон вручил Тине, как и обещал, на следующий день. Она, разумеется, была ему очень признательна и сразу же позвонила обоим кредиторам. Один из них явился за ними уже через сорок минут после звонка, со вторым Тина договорилась на завтра. Но Антон задался целью покрыть все её долги, однако, не за счёт родительских средств. У него появился новый план, реализация которого позволила бы ему не только расплатиться с кредиторами Тины, но вернуть сто рублей маме. Он чувствовал себя перед ней виноватым. Его мучила совесть за свой обман и за то, что он вынудил мать отдать ему деньги, минуя отца. План был гениально прост – разгружать вагоны на Курском вокзале. Для двадцатилетнего крепкого парня, которому понадобились деньги, решение самое подходящее. Он вспомнил, что этим иногда на каникулах занимался Виктор Востриков. Антон пришел к нему в общежитие и неожиданно попал на студенческую вечеринку. Вся студенческая братия уже была хорошо разогрета и встретила его шумно. Антон искренно обрадовался встрече с друзьями, тепло со всеми здоровался, с некоторыми обнимался. Однако уже минут через двадцать у него возникло странное ощущение, словно его вернули в полузабытое прошлое, где те же лица, с теми же разговорами и штампами, с теми же спорами и приколами, которые ему вдруг показались устаревшими и скучными. А ведь совсем недавно он сам с воодушевлением участвовал в организации подобных вечеринок, приглашал девушек с филфака, танцевал с ними, с одной из них целовался. И, кажется, она сегодня присутствовала. Но сейчас его мысли были далеки отсюда. Он думал только о Тине, о том, какая она яркая и неординарная, какая умница, как им хорошо вдвоём и как она прекрасна в постели. Антон представил себе, какой произвёл бы фурор, придя сюда вместе с Тиной. Друзья бы ахнули от восторга. И его неудержимо потянуло к ней. Едва получив нужную информацию от Виктора касательно того, как устроиться грузчиком на вокзале, он, к удивлению своего друга и всей весёлой компании, покинул вечеринку.

Антона включили в бригаду из четырёх грузчиков. Разгружать вагоны оказалось не так просто, как он себе представлял. Антон был уверен, что хорошо натренирован – не зря же занимался спортом – и сможет таскать мешки любой тяжести, однако, как скоро выяснилось, заблуждался. Занятия плаванием не помогли, по сравнению с работой грузчика оказались лёгкой игрой. И дело не в тяжести мешков, которые он без труда клал себе на спину и носил, а в интенсивности и длительности такой работы, когда напряжение в мышцах за восемь часов накапливается такое, что после руки-ноги ноют и не дают покоя ночью. Первый день вышел самым тяжелым. Под вечер у Антона всё тело ломило, особенно болели мышцы груди и рук, боль не отпускала всю ночь. На следующее утро он пришел на работу разбитый и невыспавшийся и с удивлением наблюдал за рабочими, которые с привычной сноровкой, с шутками да прибаутками таскали мешки и даже, как ему показалось, не уставали. После работы они обычно выпивали, а наутро умудрялись приходить свежими и бодрыми. А ведь по возрасту они ему в отцы годились: двоим было не меньше сорока, а третьему около пятидесяти лет. Работа начиналась в половине девятого и завершалась в пять вечера. Утром он заставлял себя рано просыпаться, чтобы вовремя прийти на вокзал. За каждый час опоздания удерживали одну восьмую дневного заработка. Но помимо удержания денег опоздавшего члена команды ожидало более чувствительное наказание – угрызение совести. Ведь за время его отсутствия бригаде приходилось выполнять работу в усечённом составе без какой-либо компенсации.

Первые две ночи Антон мучился, но затем боль в мышцах начала постепенно стихать. И только на четвёртые сутки он заснул легко и спал как убитый, утром проснулся бодрый, в хорошем настроении. Организм приспособился к физическому труду и новому режиму существования. Усталость в конце рабочего дня, конечно, присутствовала, но к вечеру она угасала, и ощущение дискомфорта у него исчезло. У Тины Антон появился только на пятый день после начала своей трудовой деятельности – не хотел приходить к ней разбитым. Они общались по телефону. Она с одобрением отнеслась к его решению работать во время каникул и сказала, что сама, будучи студенткой, летом без дела не сидела. А на вопрос, кем он устроился, Антон ответил почему-то уклончиво, мол, разнорабочим на стройке. Родители знали, что он разгружает вагоны. Отцу понравилась инициатива сына:

– Это уже дело, – сказал он, – лучше, чем шататься, а то вон какой вымахал. И лохмы свои, наконец, постриги!

Людмила Ивановна переживала:

– Сынок, это же адский труд! Может, найдёшь другую работу?

Когда отец вышел из комнаты, она перешла на шёпот:

– Антоша, ты лечишься?

– Да, мама, мне уже лучше, и вообще всё будет хорошо, поверь, а деньги я верну.

– Бог с ними, с деньгами, сынок, ради них не надо надрываться.