Искушение

– Так… выходит… я теперь для тебя и Евы чужой человек?

– Миша, пожалуйста, не говори так, ты делаешь мне больно. Мы будем встречаться… я надеюсь.

Минуты две они молчали. Михаил сидел и комкал в руке платок. Ирина отошла от окна и прошла в спальню собирать вещи. Ещё несколько минут Михаил продолжал комкать платок, потом встал, быстро подошёл к Ирине, схватил её за плечи и резко повернул к себе.

– Посмотри на меня.

Ирина смотрела молча.

– Всё, что ты сказала, правда?

Она опустила глаза и произнесла:

– Да, правда.

Михаил медленно отпустил её плечи и вернулся на диван. Ирина собрала вещи в небольшой чемодан, с минуту в тишине постояла, затем вышла из спальни. Проходя мимо него, она остановилась:

– Миша, я сегодня не смогу забрать все свои вещи, взяла только необходимое для поездки… остальное потом… хорошо?

Он не ответил и не взглянул на неё.

– Прости, – тихо прошептала Ирина и вышла из квартиры.

Михаил долго сидел, глядя в одну точку, и в растерянности комкал в руке платок.

Он был оглушен, подавлен. Жизнь, которая казалась налаженной и вполне комфортной, вдруг, опрокидывая всякие наивные о себе представления, обнажила свою сущность со всей циничной откровенностью. Измены, предательства и прочие подобные проявления человеческой слабости, конечно, были ему знакомы не понаслышке. Иногда они обнаруживались совсем близко или даже касались его, порой заставляя поражаться, до чего человек может опуститься. Всё это хоть и присутствовало в его жизни, однако не играло для Михаила существенной роли. Он просто отворачивался от людей, которые поступали недостойно, и старался забыть их. Сейчас же произошло нечто такое, что перевернуло его жизнь. Можно, конечно, гневно осуждать людей за скверные поступки и даже знать, как следует реагировать в таких случаях, но стоит самому оказаться жертвой измены, как вдруг теряешь точку опоры, становясь растерянным и беспомощным.

Но, с другой стороны, что собственно произошло? Ему честно и откровенно сказали, что его больше не любят. Сказали и ушли без каких-либо претензий. Разве это предательство? Подумать только – первая любовь! Говорят, это глубоко и надолго врезается в душу. А общий ребёнок! «Он, оказывается, уже видел Еву, – думал Михаил. – Можно себе представить, в каком счастье пребывает этот отец! Воссоединение семьи на основе вновь вспыхнувшей любви, которая, как выяснилось, теплилась, не угасала в течение многих лет. Что может быть романтичнее?»

Задумавшись, Михаил хотел вспомнить свою первую любовь. Когда это было? И что это было? И вдруг из каких-то глубин памяти неожиданно всплыло из далёкого детства то счастливое, ни с чем не сравнимое состояние влюблённости, когда душа наполняется невообразимой радостью, такой, какую можно испытывать только в детстве. Причиной этому счастью в ту далёкую пору была девчонка из соседнего дома. Хрупкая и нежная, она одной только улыбкой заставляла его сердце учащённо биться и ощущать всю прелесть жизни. Когда она улыбалась, образовывались ямочки на щеках, а он, мальчишка, не мог оторваться от этих ямочек. Девочка была старше него на год или два и, конечно, не догадывалась о чувствах маленького Миши, даже не замечала его. После окончания школы она сразу вышла замуж и быстро располнела.

Были случаи, когда Михаилу казалось, что он влюбился. Его привлекали интеллектуальные женщины. Их было немного. Но даже в этих редких случаях, когда женщина ему действительно нравилась, внутреннее чутьё не позволяло Михаилу сделать тот решительный шаг, который определит всю оставшуюся жизнь. Что-то его вовремя останавливало. Теперь же Михаил твёрдо знал, что любил он и любит только одну женщину – Ирину.

Ночью он долго не мог заснуть. Его терзали сомнения – неужели разрыв окончательный? почему он не заметил этой угрозы? как он мог допустить такое? После долгих и мучительных раздумий он, наконец, заснул с мыслью о том, что надо еще раз поговорить с Ириной: в конце концов, он имеет право знать, что, чёрт возьми, произошло!

Утром Михаил проснулся с головной болью, выпил таблетку, наспех позавтракал и выехал на работу. И сразу пришла трезвая оценка (утро вечера мудренее): попытка ещё раз поговорить с женой – бессмысленна. Разговор состоялся. Он знал Ирину, она высказалась вполне определённо, и второй раз не будет возвращаться к разговору. Тема закрыта. «Ну что ж, – говорил он себе, – надо жить дальше, нечего унывать». Но душа не воспринимала пустые слова. Ей было больно. Он физически ощущал эту боль. Гнетущее состояние не покидало его.

Утром Михаилу надо было присутствовать на совещании у начальника департамента Саркиса Арутюняна.

– Ты не болен? – спросил после совещания Саркис, заметив его подавленное состояние.

– Голова разболелась, я выпил таблетку, скоро пройдёт.