Искушение

– Вот документы, которые ты просил.

– Спасибо, Саркис-джан, извини, что так получилось, было б время, с удовольствием с тобой посидели бы.

– В следующий раз прихватите с собой время.

– Ха! Прихватим. До свиданья!

– До свиданья!

Саркис подошел к мангалу.

– Как идут дела? – спросил он сына по-армянски.

– Нормально. Кто эти люди? Твои друзья?

– Нет, – ответил отец и, улавливая интонацию сына, внимательно посмотрел на него, – это же наши соседи по двору в Ереване. Ты что, не помнишь? Ты же с их сыновьями играл в футбол.

– Их не помню. В Москве живут?

– Да, у одного крупный бизнес, просил меня кое-какие документы для него подобрать.

– Солидные, значит, люди, – то ли спросил, то ли констатировал Арам.

– Солидные… – подтвердил отец и вопросительно посмотрел на сына. – Тебе что не понравилось?

– Да так… ничего, – вполголоса произнёс Арам.

– Не пойму, что ты бормочешь, – сказал отец и, указывая на мангал, где огонь стал разгораться, спросил, – один справишься?

– Первый раз, что ли?

– Смотри, чтобы вовремя всё было.

– Будет, не беспокойся.

Стали подъезжать гости. Приезд Михаила с Евой Арам не заметил – на огне уже готовились овощи. Сидя на стуле, он нанизывал перец на шампур, когда сзади раздался голос Евы:

– Вот где, оказывается, шашлыки жарят.

– Жарят на сковородке, а шашлыки готовят, – отозвался Арам и повернул голову, чтобы разглядеть гостью.

– Какие, однако, глубокие познания!

Арам еще несколько секунд, сидя на стуле, смотрел на внезапно появившееся чудесное видение, потом встал и, не сводя с Евы удивлённого взгляда, подошел к ней с шампуром в руке.

– Ты кто? – спросил он радостно, улыбаясь.

– Я Ева, а вы, наверное, Арам.

– Да, но…

– Я дочь Михаила Юрьевича.

– Понятно… я не знал, что у Михаила Юрьевича такая дочь.

– А мне папа сказал, что на даче будут дети Саркиса Гарегиновича – сын и дочь с детишками.

– Да, семья сестры приехала из Еревана неделю назад, – сказал Арам, продолжая любоваться лучистыми глазами Евы. Наверно никакое чудо не могло произвести на него такого впечатления, как её появление. Он не мог оторвать глаз от неё.

Ева, надо заметить, привыкла к тому, что на неё ребята поглядывают. Но чтобы так откровенно, с такой восторженной детской радостью ею любовались – не случалось. Она смутилась и, взглянув на мангал, спросила:

– А помидоры не сгорят?

– Нет, они еще не дошли… – ответил Арам, медленно выходя из постигшего его гипноза.

– Я могу быть полезной?

– Полезной?.. Да, только при одном условии, – сказал Арам, окончательно приходя в себя, – мы сразу переходим на «ты».

– Возражений нет.

– Шашлык – дело мужское, – продолжал он, – единственная процедура, к которой можно тебя допустить, – это чистка овощей после их снятия с огня. Справишься?

– Думаю, да.

– Ты готова своими нежными пальчиками снимать шкурки с горячих баклажанов, помидоров, перца?

– Готова. Только у меня тоже есть условие: ты будешь комментировать весь процесс священнодействия. Меня всегда интересовал процесс приготовления. Я похвастаюсь перед однокурсниками своими знаниями в этой области.

– Замётано. Где учимся?

– МГУ, факультет журналистики, уже второй курс! – гордо отчеканила Ева.

– Ну что ж, второй курс годится для восприятия священнодействия. Значит, так, овощи готовят на огне, мясо – на углях. Начнем с овощей. Перец надо нанизывать вот так, чтобы…

Арам говорил и смотрел на Еву, ощущая прилив необыкновенных чувств. Её голос, смех, чувство юмора, большие карие глаза завораживали. Темы менялись, но они не играли роли, он просто наслаждался её присутствием. Ева как прилежная ученица слушала, как надо чистить горячий баклажан, чтобы не обжечься. Один раз она всё-таки обожглась, схватившись за горячий шампур. Не успела Ева вскрикнуть, как Арам подбежал с холодной водой, взял её руку и стал лить на пальцы воду.

– Болит? – спросил он после обильного литья.

– Вроде нет, – ответила она.

Арам начал дуть на покрасневшие пальчики. Ева застенчиво отняла руку. Подошла Ануш, сестра Арама.

– Ты что бедную девушку заставляешь овощи чистить. Вон, она уже пальцы себе обожгла.

– Ничего страшного, Ануш, я уже умею, – сказала Ева.

– Я смотрю, ты половину всех овощей очистила, молодец. Остальное я дочищу. Арам, еще будут овощи?

– Нет, забирай.

Ануш взяла посуду с овощами и направилась к дому.

– Сестра намного старше тебя? – спросила Ева, глядя вслед уходящей Ануш.

– На два года. Мне двадцать четыре, если тебе это интересно.

– Мне всё интересно, я любознательная.

Этот день они провели вместе до позднего вечера. Сначала сидели за столом вместе со всеми. Гостей было немного: институтская подруга Асмик и Михаил с Евой. Ануш с мужем Вартаном и дочкой Нунэ сидели по обе стороны высокого стульчика, на котором как на троне восседал годовалый Ованес. Саркис называл внука именно Ованес, без уменьшительных и ласкательных форм, подобно тому, как если бы малыша называли Иоанном.

– Раз человека назвали хорошим именем, будьте добры, обращайтесь к нему по имени. Что за глупость, – говорил он, – давать человеку имя, а потом всю жизнь какой-нибудь кличкой обзывать.