Искушение

«Ого! Вот это я заспалась», — подумала Стелла, но вылетать пулей из теплой постели не стала, понежилась еще немного, наслаждаясь утреней тишиной и покоем, и только потом неторопливо оделась и пошла в ванную. С тех пор, как она вернулась домой, девушка ни разу не вышла из своей комнаты не то, чтобы неодетой, а даже одетой небрежно. Обязательное белье, на которое натягивалась длинная хлопчатобумажная майка, обязательные брюки. Никаких шортиков или коротких юбочек. Обязательная рубашка или кофточка с длинным рукавом. Обязательно застёгнутая под горло на все пуговицы. И не важно, что шрамы на руках и ногах уже почти зажили. И не важно, что след от ошейника практически не заметен. Стеле было жизненно необходимо прикрыть, спрятать как можно больше тела. Она даже спала в теплой пижаме, такой же закрытой, как и все дневные одёжки, хотя, раньше обожала засыпать голышом, считая, что это самое лучшее для полноценного отдыха.

Выйдя в коридор, Стелла услышала какую-то возню в кухне, улыбнулась, подумав, что дед снова готовит завтрак для неё. Обычно, генерал завтракал рано, сразу после утреней зарядки, но теперь сместил время первого приема пищи на попозже, так, чтобы внучке не было скучно есть в одиночестве. Да и выглядело все это, с точки зрения генерала, «как-то поприличней». А то, что это такое, старый, заслуженный, орденоносный, а крутится на кухне, нацепив передник.

— Доброе утро, дедушка, — поздоровалась Стелла.

— Проснулась? — улыбнулся внучке генерал, — садись к столу, я тут омлетик проворю.

Генерал вылил в форму взбитые с молоком и капелькой крахмала яйца и засунул всё это добрище в разогретую духовку. Включил газ под чайником, который тут же начал свистеть. Стелла поняла, что дед давно вскипятил воду, а сейчас её только подогревает.

«Мда, — подумала девушка, — неправильно все это. Ну да ничего. Сейчас позавтракаем и нужно поговорить с дедушкой о ситуации, которая сложилась в нашей семье».

— Дедушка, — Стела отодвинула пустую тарелку, — я хочу снять квартиру.

Вилка звякнула, выпав из руки генерала, о дно тарелки:

— Это что еще за новость? И когда ты это надумала?! Если ты боишься отца, то напрасно! Я ему больше не позволю тебя обидеть!

— Нет. Я его не боюсь. И я сама в состоянии за себя постоять. А вчера… понимаешь, я была просто не готова к тому, что он поведет себя именно так, а потому запаниковала. Больше этого не повторится.

— Тогда не понимаю. Зачем тебе уходить из дома на какую-то съемную квартиру?

— Да я видеть его не могу! — Стелла повысила голос, чего с нею в последнее время не случалось, — не могу и не хочу! И не осуждай меня за это.

— О чем ты говоришь, девочка моя? Какое может быть осуждение? — генерал надолго замолчал, явно что-то обдумывая.

Стелла деда не торопила, давала ему возможность «переварить» только что услышанную новость. Она снова согрела воду, снова заварила чай, налила в чашку себе и генералу.

— Не будет этого, — генерал стукнул ладонью по столу, — не будет того, чтобы моя внучка поневерялась по съемным квартирам! А этот ушлёпок, мой сыночек, со своею безмозглой жидовкой в моей квартире барствовал.

— Дедушка! Ты же обещал! — возмутилась Стелла услышав, как назвал генерал её мать, — да и потом, почему только они? Ты ведь тоже здесь живешь.

— Я по-порядку отвечу, — генерал взглянул в глаза внучки, — я старался. Вот правда, старался. Много думал о твоей матери и её отношении к тебе. И вот чего так и не понял: ладно, что оставила тебя на попечении Варвары, бабушки твоей, но когда та умерла, неужели в голове твоей мамаши не возникла мысль о том, как ты страдаешь? Почему она так и осталась в стороне?! Почему не постаралась сблизиться с тобою?!

— Она постаралась, — еле слышно прошептала Стелла.

— Ну и почему же не сблизилась?!

— Мне кажется, что мама просто не знала с чего начать. Она просто не знала, как это — быть матерью, что для этого нужно. И не поняла, что нужно в тот момент мне. Её вопросы по поводу моей учёбы, о том, есть ли у меня мальчик, бесили и доводили до исступления. Мне хотелось только одного, чтобы она заткнулась и убралась вон из моей комнаты. А она… иногда мне кажется, что она меня просто боялась. Вот так все и закончилось. И её неудачная попытка стать для меня матерью и моё несостоявшееся «дочеринство». Я не знаю, кто в этом виноват, да и разбирать все «по-косточкам» уже поздно и нет особой охоты, так что примем все, как есть.

— Вот в этом она вся! — генерал недовольно супил брови, — при первой же трудности — отстраниться и закрыться в своей комнате. Типа: ничего не вижу, ничего не знаю, выживайте, как хотите, но только не напрягайте мой незамутненный разум! Эгоистка она, твоя мать, эгоисткой была, ею и сталась! И мнения я своего не изменю! И жить с нею под одной крышей я не хочу и не стану, если ты хочешь покинуть этот дом!

— О чем ты, дедушка? — Стелла испуганно смотрела на генерала.

— О том, что квартира эта моя, и я намерен её разменять! Будет у тебя своё жильё, уж коль скоро решила жить отдельно.

— А ты? — Стелла смотрела на деда все еще не в силах проследить его мысль до конца.