Искушение

       Вчерашний калека всерьез занялся восстановительной гимнастикой и через два года приобрел такую физическую форму, при которой любые предположения о возможной детской инвалидности казались просто абсурдными. Окончив школу, Миша не обнаружил в себе способности к получению высшего образования, а потому стал коммерсантом. Учитывая отсутствие соответствующих опыта и связей, а также достаточных средств – он не мог рассчитывать на успешную профессиональную деятельность в течение ближайшего времени. Не мог до того момента, пока мама не подарила ему на восемнадцатилетие сумму, сопоставимую с десятикратной стоимостью их квартиры. На справедливый вопрос сына о происхождении капитала, не последовало никакого ответа. Через несколько месяцев денег у Миши стало ровно в два раза меньше, но зато он надежно занял свою маленькую нишу в туристическом бизнесе украинской столицы, поступил-таки учиться, а также приобрел столь необходимый в работе, опыт. Дела медленно, но верно шли в гору и, хотя о своей фирме думать было рано, Миша был весьма доволен продвижением в определенных кругах.

       Шел 2000 год, когда Михаил Владимирович (а так молодого предпринимателя стали теперь называть все чаще) в очередной раз вылетел в Россию по делам. Подписание договоров и различных, сопутствующих им, документов – обычная для туристических фирм процедура, однако именно Кожевников обладал настолько безукоризненной деловой репутацией, что руководство поручало такие формальности ему, и только ему. Соблазн получить от контрагента деньги в конверте и залезть в абсолютную моральную зависимость от него – не был для Миши настолько притягательным, как для его менее обеспеченных коллег. Миша зарабатывал себе имя, а не состояние – и начальство знало это.

       II

       Весь день был необычайно жарким, и висящее в зените солнце прогревало краснодарскую землю достаточно серьезно для конца мая. К вечеру жара спала, и курортный городок стал медленно остывать.

       Ночь, пахнущая морем, сигаретами и шашлыками – наступила. Вадим предложил супруге провести время в одном из ресторанов под открытым небом, та охотно согласилась. Когда Оксана отправилась приводить себя в порядок и готовиться к романтическому ужину, Ковалев вышел на балкон и достал сигарету. Затянувшись, он взглянул на ночное небо.

       Вид черного пространства, усеянного звездами, впечатлял Вадима всегда. В такие минуты взгляд его как будто проваливался в космическую бесконечность и отделялся от глаз, устремляясь в самостоятельное путешествие сквозь вакуумную бездну. В сознании возникали неожиданные ассоциации, перетекающие одна в другую, рождались странные образы, не имевшие ничего общего со здравым смыслом. В такие минуты он был уверен, что истина находится где-то за пределами физического мира, что ответы на самые важные вопросы обременены миллионами световых лет пути, а человеческий век настолько короток и примитивен, что задумываться о его смысле просто глупо.

       Если бы кто-то сейчас мог видеть человека, стоящего с истлевшей до самого фильтра сигаретой на балконе шестнадцатого этажа, то подозрение о душевном расстройстве последнего было бы оправданно: вид замершего в немом восторге Вадима не оставлял никаких сомнений в странности происходящего. В течение уже десяти минут Оксана пыталась докричаться до мужа из-за запертой стеклянной двери и теперь, вконец отчаявшись, сидела на краю тахты и со страхом смотрела на балкон – с таким она сталкивалась впервые.

       Ковалев видел перед собой всплывшее в памяти изображение планет Солнечной системы из школьного учебника по астрономии, лежавшего на письменном столе старшей сестры в далеком детстве. Иллюстрация с расположенными в один ряд цветными шарами разного диаметра, а также пояснения сестры относительно происхождения планет – оставили в сознании ребенка живой след: Вадим стал с особым уважением относиться ко всему, что было связано с астрономией. Тогдашний ученик третьего класса Вадик Ковалев с трудом понимал, как можно было изобразить планеты на бумаге, не видя их перед собой. Ему представлялось чудовищных размеров существо, рисующее картинку для учебника, с натуры. Уже тогда Вадим был уверен, что пространство бесконечно, а в бесконечности возможно всё. Абсолютно всё – даже то, чего вовсе не бывает.

       Сейчас, из девяти изображенных в том самом учебнике планет, память почему-то явила своему обладателю лишь пять протянувшихся в одну линию, небесных тел. Именно пять. Стало неприятно: он не любил это число.

       Подобно тому, как порыв ветра уносит дым, разгоняя завесу на горящем поле – яркий свет из номера проник на балкон и наполнил его особой живительной субстанцией. Ковалев мог бы поклясться, что до этого воздух на балконе был абсолютно темен и непрозрачен. Конечно, его супруга могла бы утверждать обратное, но спрашивать её об этом он не собирался. Вадим обернулся и увидел заплаканную Оксану. Открыв дверь, он вошел в комнату:

– Ксюш, ты чего?

– Вадик, милый, что с тобой?

– Ничего. Я курил на балконе. Ты чего плачешь-то, Ксюша?