Искушение

– Он у меня прыгал, как зайчик. Потом не то, что прыгать – ходить разучился. Почти сразу разучился. Читает, пишет, руками умеет все делать, а ножками шевелить, никак не получается… Бедняжка: все во дворе играют, а он целыми днями со мной.

– Зато вон, какой умный. Ничего, вы не расстраивайтесь раньше времени – всё образуется.… Ну, что же вы, а?

       Вадим ненавидел слезы, особенно женские. Его мать всегда плакала, когда ругалась с отцом. Родители вообще слишком часто не ладили друг с другом. Не то, чтобы Вадим очень жалел маму или верил в ее правоту, просто материнские слезы бесили его, заставляли мучаться и убеждаться в своем детском бессилии что-либо изменить. Плач раздражал его всегда.

       Отведя взгляд в сторону, Ковалев заметил приближающийся к ним военный патруль, возглавляемый невысоким и коренастым капитаном второго ранга. Матрос быстро отвернулся и стал внимательно слушать свою всхлипывающую собеседницу, когда за спиной раздалась команда:

– Товарищ матрос! Ко мне!

       Поднявшись, он поправил свой, сбившийся от ветра, гюйс и по-строевому подошел к патрулю:

– Товарищ капитан второго ранга! Курсант войсковой части 20884, матрос Ковалев, по вашему приказанию прибыл.

– Военный билет, пожалуйста. Что у вас с внешним видом?

       Вадим осмотрелся но, не видя оснований для прозвучавшего замечания, машинально расправил складки на фланке и протянул офицеру военный билет с вложенной в него увольнительной запиской. Тот проверил документы и, заметив на девятой странице отметку о вручении нагрудного знака «Парашютист», достаточно громко произнес:

– Где ваш значок?

– Виноват, товарищ капитан второго ранга – отдал мальчику посмотреть. Сейчас заберу.

– На первый раз я вас прощаю и отметку в увольнительной записке делать не буду. Вы свободны. Скажите спасибо ребенку.

– Есть, товарищ капитан второго ранга. Больше подобного не повторится.

       Ковалев отдал честь и вернулся к Мише и его маме. Та, с опаской глядя на моряка, протянула ему значок и спросила, не случилось ли чего. Вадим успокоил женщину и попросил её продолжить начатый рассказ. Она вновь заговорила:

– Ну, так вот: потерялся тогда Миша, а мы искали его два дня, и нашли, уже такого… извините меня. Вы, наверное, торопитесь?

– Да нет, время есть. А как так: потерялся?

– Он сам убежал. Муж у костра возился, не уследил. Да он пьяный был, а я всегда была против этих рыбалок. Мишеньке нравилось в лодке плавать с этим придурком – вот я и отпускала. А потом мальчика моего нашли еле-еле. Он нам так ничего и не рассказал, врачи говорят: не пытайте. Вы уж меня извините, вам это не нужно. Может – пойдете уже? Вы – человек военный, все по расписанию, это нам торопиться некуда. А мы вам адрес свой оставим – зайдете как-нибудь…

– Да ладно, я лучше сейчас с вами посижу. Мне на самом деле, торопиться некуда, честное слово.

       А ведь и, правда – некуда. Денег все равно нет, а ходить по городу и смотреть на пирожки… «Страсть, как жрать-то хочется» – Вадим сидел и слушал, изредка поглядывая на часы несчастной мамаши. До конца увольнения оставалось еще четыре часа. Можно было вернуться в часть и успеть на ужин, но жертвовать увольнением ради еды он не хотел. Четыре часа свободы за тарелку каши и кусок хлеба – это, по его мнению, было несоразмерно дорогой платой за примитивное утоление голода.

– А хотите чаю? Дом-то наш – вот он. Давайте-давайте, не стесняйтесь. Вы хороший такой, даже прощаться не хочется. Ну, пожалуйста. Я вас и накормлю, и… извините, чуть было не сказала: спать уложу. В-общем, мы с сыном вас в гости приглашаем.

– Да неудобно как-то, – Ковалев давно уже был согласен на подобное приглашение и даже ждал его, но некоторый вялый отказ был, по его мнению, просто необходим. – Если только ненадолго, то можно. Спасибо.

– Вот и прекрасно. Меня Светланой зовут, простите, что не представилась раньше, с Мишей вы уже знакомы.

– Очень приятно, а я, как вы тоже знаете уже: Вадик.

       Миша, сидевший в инвалидном кресле и слушавший плейер на протяжении почти всей их беседы, снова надел наушники. Лицо мальчика озарилось светлой улыбкой: он представил, как на виду у всего двора въедет в подъезд дома в сопровождении самого настоящего моряка в форме. «Да все нормально идет, – думал Вадим. – Может, пожру как следует. Да и мамаша тоже такая… Ничего себе женщина. Времени много…».