Искушение чародея(сборник)

   – Пива? – Удалов на мгновение даже дар речи потерял от наглости подчиненного. Что уже он ни делал, но ничего поделать не мог: Михалыч пил пиво, пьет и будет пить, хоть тресни. – Разгильдяй ты, Михал Михалыч, я тебя в милицию сдам!

   – Да разве я не работаю? Пива чуток выпил, так жарко же, Корнелий Иванович. А так все в полном ажуре.

   – А машина не мытая? – брякнул Удалов.

   – Да как же не мытая-то?

   – Вон, что это такое? – потыкал пальцем в передний цилиндр-каток Корнелий Иванович. – Что за огромная жвачка? А потом будем удивляться, что за пятна на асфальте? – он дотронулся пальцем до грязно-розового пятна, и то вдруг резко поменяло цвет на зеленый, перелилось всеми цветами радуги и осыпалось под пальцем разноцветной блестящей пылью.

   – Да где грязь-то? – подошел к нему Михалыч. Удалов вдохнул, в носу защекотало, и он громко чихнул. – Будьте здоровы, Корнелий Иванович, а где грязь-то?

   – Ты это видел? – спросил между чиханиями Удалов.

   – Что? Грязь? Нет? А где она? Будьте здоровы – чего это вы расчихались? – посыпались из Михалыча вопросы. – А чего это вы так смотрите? Чего там? Может, вам пива выпить? Вы попробуйте, пивко хорошее, вкусное…

   Корнелий Иванович удивленно посмотрел на Михалыча, промычал что-то неопределенное и вдруг совершенно отчетливо понял, что он и в самом деле хочет пива. Он хочет пива? Просто неимоверно хочет, все мысли о холодном, сводящем зубы, пиве, с обильной пеной, в высокой граненой кружке, с большой полукруглой ручкой сбоку.

 //-- * * * --//

   Елена Анатольевна, секретарша Удалова, нерешительно помялась в дверях.

   – Да, я вас слушаю, – не отрываясь от бумаг, отозвался начальник стройконторы.

   – Корнелий Иванович, мне нужно уйти сегодня, разрешите? Из школы позвонили, опять сын…

   – Так идите, – не дослушал ее Удалов. – Дети – наше все. Идите, Елена Анатольевна, идите, я как-нибудь сам.

   – Спасибо, – она собралась выйти, обернулась. – У вас сегодня звонок от Сесенова, по поводу поставки кирпича на стройку, – напомнила она. – Он опять будет тянуть время…

   – Не волнуйтесь, Елена Анатольевна, я решу все проблемы, – пообещал Удалов.

   – Все пользуются вашей добротой, Корнелий Иванович! – заметила секретарша и вышла.

   – Все пользуются моей добротой! Все пользуются моей добротой, – словно мантру повторял Удалов. Он знал это слабое место, «любимую мозоль», как он сам называл это свое качество, но ничего не мог поделать – все пользовались его добротой. – Все… пользуются… моей… добротой… Пора с этим что-то делать. Никто не… – но договорить не успел – зазвонил телефон. – Удалов слушает! Да-да, Василий Никифорович, да, кирпич нужен срочно! – в ответ трубка что-то активно заверещала, Корнелий Иванович даже отодвинул ее от уха.

   «Никак не получится, – кипятилась телефонная трубка, – дорогой ты наш Корнелий Иванович, большая поставка… Через две недели… Ты же сможешь подождать? Ведь скажи, можешь. Можешь!» – и замолкла, так как знала, что вот ждать-то Удалов и не может. Но Корнелий Иванович улыбнулся, прижал трубку к уху и радостно ответил:

   – Да, конечно, через две недели, значит, через две недели. Ничего страшного. Да, до встречи, Василий Никифорович! – Удалов положил трубку на аппарат и ошарашенно уставился на нее. Какие две недели? Все сроки уже прошли! Как он это сказал? Как даже ОН мог это сказать? И ведь в мыслях не было не согласиться с Семеновым… Он, конечно, безотказный, но не до такой же степени? Корнелий Иванович почесал переносицу, собираясь с мыслями, когда в дверь грохнули, и в кабинет вошел Михалыч.

   – Я в таких условиях работать отказываюсь… Дорогой ты мой человек, жара такая, что все просто плавится.

   – Пил бы лучше меньше, – буркнул под нос Удалов, но Михалыч услышал.

   – Я может с горя пью, – с вызовом заметил Михалыч. – Что премию мне не выписывают. – Корнелий Иванович лишь рукой махнул в ответ, но Михалыч уже разошелся. – Вы выпишите мне премию, выпишите! Я сразу перестану.

   – Михаил Михайлович! Я вас прошу…

   – Не, вы выпишите… – продолжал канючить Михалыч. – Я сразу исправлюсь. Выпишите мне премию…

   – Да ты же все равно пить будешь! – криво улыбнулся Удалов. Но рука уже сама тянулась к ручке в нагрудном кармане пиджака. Он был уверен… да что там уверен! Уверен, это есть доля сомнений, но ты все же считаешь, что все будет так, а тут Корнелий знал, знал, что работник его обманывает. Получит деньги и тут же пропьет их с сотоварищами. – Выпишу! – неожиданно согласился он. У Михалыча даже лицо вытянулось – просил-то он без особой надежды на успех, так, в никуда просил. – Выпишу, раз ты обещаешь…

   – Да чего уж… – чуть ли не забил себя в грудь Михалыч. – Обещаю! Обещаю, дорогой мой человек! – все еще не веря собственным глазам, он наблюдал, как Корнелий Иванович быстро что-то нацарапал на листке бумаги, поставил подпись и протянул бумагу Михалычу. – Чего, прямо в бухгалтерию с ним идти? Ну, так я пошел? Да?

   – Иди, иди… – согласился Удалов. – Проспишься, и чтобы завтра был трезв, как стеклышко.