Искушение для искусителя

Я понимала, что пытается сказать мне Верховный. И что пытается показать. Но не могла с этим согласиться. Это сложное решение, но принять его должны мы оба. И тогда не будет важно, у людей мы, в Аду, или еще где-то.

Вскоре солнце начало спускаться к горизонту. Закат окрасил набережную в новые яркие цвета. Я думала, красивее это место быть уже не может. Но ошиблась. В мягком розово-оранжевом свете оно заиграло новыми красками.

– Своими ли глазами вижу я

Тебя, источник красоты волшебный?

Твоя ли жизни полная струя

Влилась мне в душу, как поток целебный?

Мой страшный поиск дивный плод мне дал:

Весь мир мне был ничтожен, непонятен;

Теперь, когда твоим жрецом я стал,

Впервые он мне дорог, благодатен,

Незыблем, прочен! Лучше пусть лишусь

Дыханья жизни, чем теперь решусь

С тобой расстаться! Образ тот туманный,

Что мне в волшебном зеркале сиял,

Был только отблеск твой непостоянный,

О красоты роскошный идеал!

Тебе всю жизнь, все силы мощной воли,

Мольбу и страсть безумную мою,

Мою любовь и нежность отдаю![3]

Асмодей читал тихо, так чтобы я прочувствовала, что это откровение, позаимствованное у великого человеческого писателя, только для меня.

А я слушала и хотела плакать. Настолько неожиданным и трогательным был этот момент, что я хотела, чтобы время остановилось. Чтобы мы навсегда остались вот так. На закате, обнявшись и почувствовав то, в чем боялись себе признаться.

– Скажешь что-нибудь?

Я развернулась в объятьях, чтобы видеть его глаза.

– Плевать я хотела на все твои предупреждения и заморочки, Верховный. Я хочу быть с тобой, чего бы мне это не стоило!

– Ника…

– Я выбор сделала. Окончательный и бесповоротный. Да и ты его уже сделал. Только что. Только боишься это признать.

Асмодей долго смотрел на меня. Так, словно пытался найти на моем лице следы обмана или испуга. А может, смотрел и искал в себе ответы…

Я чувствовала, что в нем идет внутренняя борьба. Что он все еще боится сделать мне больно. И поэтому сказала:

– Я люблю тебя. И верю, что ты никогда меня не обидишь.

На этот раз я первая его поцеловала. И через мгновение почувствовала, как он расслабился и откликнулся на поцелуй. Как сломался последний барьер.

– Не говори потом, что я не предупреждал, - улыбнулся он мне в губы и щелкнул пальцами.

И мы перенеслись в какую-то комнату.

– Где мы на этот раз? – пробормотала я, осматриваясь из-за его плеча.

Мы явно оказались в спальне. Удивительно светлой и просторной. Молочные стены, бледно-древесный паркет, огромные окна от пола до потолка…

Даже мебель и шторы были цвета молока. А простыни на огромной кровати, спрятанной под балдахином, и вовсе снежно-белые.

– Это одно из моих убежишь в Аду, - пробормотал Асмодей, мягко целуя меня в шею.

– Такое светлое… такое уютное.

– Ты первая, кому я показываю это место.

– Почему?

– Потому что хочу показать тебе всего себя без остатка. Без единой тайны.

– Асмодей…

Я снова его поцеловала. Но на этот раз наш поцелуй вышел иным. Страстным, просящим, голодным. Мы, словно два путника, одичавшие от жажды, пытались напиться друг другом.

И мне было мало. Я потянулась к рубашке Верховного, но он меня остановил.

– Ника… - начал он, но я не дала ему договорить, нагло прикрыв рот ладошкой.

– Я знаю, что ты тоже этого хочешь.

Его темные глаза сверкали желанием. Я видела и чувствовала, что он борется сам с собой. И собиралась помочь ему решиться.

Асмодей мягко прикусил мою ладонь, а потом поцеловал. Как тогда в аудитории, каждый пальчик. Медленно, чувственно.

И когда я уже была готова растечься лужицей у его ног, ответил:

– Ты даже не представляешь как… Но Ника… После этого все измениться… Я больше тебя никогда не отпущу. И не позволю другим мужчинам даже смотреть в твою сторону.

У меня перехватило дыхание от этих слов. Не признаний в любви, но гораздо больше. Честнее. Открытие.

– Я знаю. И я хочу этого. Я хочу тебя.

– Ника, ты уверена?

– Демоны, да!

Верховный порывисто вздохнул, а затем резко притянул меня к себе и поцеловал. Поцеловал так, что у меня подкосились ноги, и я вцепилась в его плечи, чтобы не упасть.

– Хорошо, - рыкнул он мне в губы.

– Хорошо?

– О да! – он хищно улыбнулся.

Асмодей подхватил меня за ягодицы и понес к кровати. Два шага и я оказалась на самом мягком матрасе, который когда-либо видела.

А Верховный быстро стащил с себя рубашку.

Леший, как же великолепен был этот мужчина! Я не могла оторвать глаз от широкой груди, рельефного живота и накаченных рук. И от невероятной улыбки, с которой он рассматривал меня.

Он медленно наклонился и взялся за низ моей рубашки. Я, молча, подняла руки, позволяя стянуть сначала ее, а затем и спортивный топ.

Его голодный взгляд обжог и без того разгоряченный кожу. Соски затвердели, а огненный шар, поселившийся внизу живота при первой встрече с Верховным, словно разросся, заполнив меня всю.

Я вся горела. Плавилась от поглощающего желания.

И уверена, он чувствовал это.

Асмодей стащил с меня брюки и трусики. И замер, любуясь моей наготой.

Я никогда не думала, что мужчина может смотреть так… Так горячо. Так восхищенно. Так многообещающе.