Искушение для темного короля

- Или некромант, или Маска смерти - других вариантов не было, - нехотя ответил Карл. -Некроманты все на виду.

- Вот именно. Маркус должен был стать первым подозреваемым. Но не стал! Почему?

- Он мой друг. Я знал, что он не способен на циничное убийство. А Бертильду за что? Она не мешала.

- Старая дура слишком хорошо знала Маркуса. Пару раз она задавала неудобные вопросы. Я не настолько хорошо помню его жесты. Моя маскировка висела на волоске.

- Что же вы не изображали слугу? Кто обращает внимание на прислугу?

- На болтающуюся без дела? - вскинул белесые брови иллюзионист. - Все. Что со мной будет?

- Вас сожгут. Или отрубят голову - тут уж как повезёт. Смотря за что присудят смертную казнь. Если за черное колдовство - костёр. Если за убийства и заговор - госпожа гильотина.

- Если осмелятся, - мужчина ухмыльнулся, и его облик поплыл. Через мгновение перед дознавателем сидел Маркус ди Гриньон и криво улыбался. - Господа, это заговор против короны! Что скажет народ?

- Ух ты, здорово! - радостно воскликнул народ в лице черноглазого кудрявого аптекаря, сидевшего незаметно в углу. - Он силен! А тень не та. И руки по-другому держит. И его величество не так рубашку носит. У него всегда пуговица расстегнута.

Шарль ди Моро свистяще выругался и вдруг вскочил на ноги. В два прыжка он оказался рядом с аптекарем и уже занёс над ним кулаки, но Раиль и Карл повисли на его локтях и не позволили ударить столь наблюдательного свидетеля. С иллюзионистом приключилась натуральная истерика. Он ругался, брызгал слюной, вырывался и проклинал все на свете. Видимо, он надеялся еще выйти сухим из воды, но теперь понял, что это ему не удастся.

Иванна уютно расположилась на коленях у мужа. На казнь отца Маркуса они не пошли. Процесс и суд были закрытыми, и приговор приводили в исполнение не на главной площади, а непосредственно в тюрьме. Маркус не пожелал позорить свой род, да и беспорядков опасался. Кто знает, какую маску Шарль наденет напоследок. А больше

никому обвинений предъявлено не было, хотя было понятно, что любовница Шарля ди Моро была замешана в этом деле по уши. Но непосредственно к убийствам она руки не прикладывала, и ее наказание ограничилось пожизненной ссылкой в собственном замке. Анну-Марию отстранили от двора. Иванна охотно бы ее простила, но Маркус не позволил. Хотя девушка и действовала под давлением обстоятельств - у Аурелии в замке жила незаконнорожденная дочь фрейлины - но за свои проступки каждый несет ответственность самостоятельно. В конце концов, теперь Анна-Мария воссоединилась с дочерью и поселилась в городе. Ей еще предстоит найти работу или богатого мужа.

- Ты очень переживаешь, да? - шептала королева, гладя мужа по плечам. - Мне так жаль!

- Иви, со мной все хорошо, - мягко фыркал Маркус. - Он чужой мне человек. Я не переживаю. Мне вообще плевать.

- Ты можешь мне рассказать все-все. Я пойму.

- Все-все? - заинтересовался некромант. - Тогда я хочу рассказать о таможенных сборах. Смотри, у меня есть идея. Что если нам обложить налогом предметы роскоши, а для дешевого продовольствия, наоборот, снизить пошлину? Катайский рис, к примеру, или говядина из Галлии будут на внутреннем рынке дешевле...

- Марк! - стукнула его кулачком в плечо девушка. - Ты зануда!

- Я знаю. Это плохо?

- Это неважно, - ласково улыбнулась Иви. - Я тебя люблю таким, какой ты есть.

Глава 43. Шесса

Шесса лежала на неразобранной постели лицом к стене, прижимая коленки к груди и отчаянно страдая. Она никогда не думала, что это может случиться с ней. Она же сильная! Здоровая! Ей всегда казалось, что многие беременные женщины преувеличивают свое недомогание, притворяются, чтобы привлечь внимание. Иначе как объяснить, что кто-то порхает как птичка, совсем ни на что не жалуясь? Вон ведь грипп - все им болеют одинаково. Нет, беременность не болезнь, но организм у всех одинаково устроен. Впрочем, возможно, изнеженные девицы, которые всю жизнь только и делали, что гуляли по саду и нюхали цветочки, и позволяли себе слабость, но она-то, с детства скитавшаяся по стране и никогда не пренебрегавшая тренировками!

Оказалось, что она была не права. Ей было плохо. Целый день ее тошнило, и слабость жуткая. И, что невероятно, хотелось есть. Еды не было, сходить за ней в лавку казалось чем-то невероятно сложным. Впрочем, сходить - это полбеды. Приготовить - вот это проблема! Еда же пахнет... А ее от запахов просто выворачивало. С утра у соседей варилось что-то отвратительно неаппетитное, отчего она просто задыхалась и не отходила от тазика. А ведь она знала, как унять тошноту: травки всякие есть. Безопасные в ее положении. Вот только все склянки и запасы остались в медицинском коробе Раиля, а идти к нему на поклон после того, как сама же гордо махнула хвостом, было стыдно.

Такая долгожданная и радостная беременность вдруг стала для всегда здоровой и бодрой Шессы едва ли не проклятием. Она уже даже думала про себя, что не больно-то ей нужны дети...

Хлопнула дверь.