Искушение Эльминстера

— Теперь ты понимаешь, как получилось, что люди веками учились в Миф Дранноре, — сказал он, — и некоторые из них изучали лишь горстку заклинаний, которые они искали? Лучшие из них даже не возражали. Амбрегард покачал головой.

— О, если бы я был там, — с тоской прошептал он, довольно осторожно присаживаясь на другой лист. Тот быстро швырнул его в центр, вызвав короткое удивленное бормотание, и свернулся вокруг него, утвердив его в вертикальном положении в теплом комфорте.

— Что ж, кхм, — произнес он с приятным удивлением, в то время как Звездопад усмехнулся. — Мило, очень мило.

Он посмотрел на кресло Звездопада, все еще явно живое и прикрепленное к гигантскому тенистому дереву, на вершину которого они с таким трудом взобрались по казавшейся бесконечной спиральной лестнице.

— Я полагаю, что нет никаких шансов получить такое кресло где-нибудь еще, кроме как при Эльфийском дворе?

— Никаких, — сказал Звездопад с широкой улыбкой,  — вообще никаких. Извини.

Амбрегард фыркнул.

— В твоем голосе совсем не слышно сожаления. Почему нам пришлось потеть на нашем утомительном пути сюда, шаг за тысячным шагом? Что плохого в использовании заклинаний полета?

— Дереву нужно было узнать тебя получше,  — объяснил эльфи. — В противном случае, когда ты только что сел, оно, скорее всего, выбросило бы тебя вон в те облака как катапульта... и лишило меня человеческих волшебников, с которыми можно было бы поболтать этим вечером. Амбрегард содрогнулся, представив, как его беспомощно вытолкнули в пустой воздух, и ужасное, долгое падение…

— Ааа! — взвизгнул он, размахивая руками, чтобы прогнать свое мысленное видение. — Боги! Прочь, прочь! Давай вернемся к нашему разговору! Когда мы ели — о, это древесное желе! Как... нет. Позже, я спрошу об этом позже. Сейчас я хочу знать, почему ты сказал, когда мы ели, что Эльминстер сейчас в такой опасности? И близок к тому, чтобы стать еще большей опасностью для всех нас… почему?

Звездопад посмотрел на мили зелени в сторону далекой линии гор на мгновение, прежде чем сказал:

— Любой человек-маг, который живет столько лет, сколько этот Эльминстер, превосходит большинство нажитых им человеческих врагов. Они умирают, а он живет. Само его долголетие и сила делают его естественной мишенью для тех представителей любых рас, ктое хотел бы завладеть им, или его силами, или его предполагаемыми богатствами и зачарованными предметами. Такие опасности подстерегают всех магов, которые добились хоть какого-то успеха. Амбрегард кивнул, и эльф продолжил.

— Разумно предположить, что более успешный волшебник привлекает больше внимания, а значит, и более опасных врагов, не так ли?

Амбрегард снова кивнул, нетерпеливо подавшись вперед.

— Ты собираешься рассказать мне о каких-то великих таинственных врагах, с которыми сейчас сталкивается Эльминстер?

Звездопад улыбнулся.

— Такие, как фаэриммы, малаугримы и, возможно, даже шарны? Нет. Амбрегард нахмурился.                

— Фаэрр..?

Звездопад усмехнулся.

— Если я расскажу тебе о них, они больше не будут загадочными, не так ли? Более того, ты проживешь остаток своих дней в страхе, и никто не поверит тебе, когда ты расскажешь о них. И каждый раз, когда ты будешь говорить о них, увеличится вероятность того, что кто-то из их числа почувствует потребность заставить тебя замолчать — и это приведет к жестокому и раннему концу жизни Амбрегарда. Нет, забудь о них. Это хорошая практика для магов — забывать и отпускать то, что их интересует. Некоторые из них так и не научились этому и умирают задолго до своего времени.

Амбрегард нахмурился, открыл рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыл его. Затем он сказал почти сердито:

— Но тогда, если мы говорим об отсутствии врагов, с какой особой опасностью сталкивается Эльминстер?

Маленький, туго скрученный листик у локтя Звездопада развернулся, открыв две стеклянные чаши, наполненные чем-то похожим на воду. Он передал одну из чаш Амбрегарду, и они выпили вместе. Это была вода, и самая прохладная, самая чистая, которую Амбрегард когда-либо пробовал. Когда она скользнула в каждый уголок его существа, он внезапно почувствовал себя невероятно бодрым и энергичным. Он повернул голову, чтобы воскликнуть о своих чувствах, посмотрел в глаза Звездопаду и увидел в них печаль. Он не заговорил достаточно долго, чтобы лунный эльф смог неспешно сказать:

— С собой.

— С собой?

Во имя богов, неужели он превратился в эхо? И был ли это его шестой вечер здесь со Звездопадом... или седьмой? Да. Он был похож на маленького ребенка, приглашенного в беседу взрослых, впервые увидевшего более масштабный и серьезный взгляд на Фаэрун вокруг себя. С внезапным усилием Амбрегард придержал язык и наклонился вперед, чтобы послушать. Звездопад наградил его легкой улыбкой и добавил: