Искушение и разгром

– А у меня чего только в жизни не было, до того, как я встретил тебя. Я ведь радиоэлектронщик, наши объекты всегда где-нибудь у черта на рогах. Где я только не был. И на севере, и на юге, и в горах с парашютом прыгал – меня вместе с аппаратурой выбрасывали, и за границей пару раз был – помогали разным там борющимся народам. Как-нибудь потом, я надеюсь, я тебе расскажу, это все очень смешно, – он махнул рукой. – Я человек в общем спокойный, особых приключений не искал, но все равно, так уж случилось, сам на все это напрашивался.

Она, с веселым интересом в глазах, потягивая из трубочки мартини, посмотрела на него:

– А почему?

Он, усмехнувшись, махнул рукой:

– Ты не представляешь, какой затхлой была жизнь в восьмидесятые годы. Ничего не происходило, работа и телевизор. Школьные приятели, встречаясь, спрашивали друг друга: «Ты еще не женился?» – не потому, что интересовались личной жизнью друг друга, а потому, что это было последнее событие, которое еще могло в жизни произойти. Хотелось хоть как-то уйти от этого. Слава богу, у нас еще работа такая – от чего все отказывались, я на все соглашался.

– А потом?

– А потом времена изменились, все бросились деньги зарабатывать, ну и я тоже, хоть какое-то содержание в жизни появилось. Рентабельность у нас, правда, не самая высокая, но идти торговать, как все, очень уж не хотелось, не хотелось профессию менять. Я все-таки люблю свою работу.

Он любяще посмотрел на нее:

– Расскажи о себе.

– Обо мне? – Она как-то удивленно-озадаченно задумалась со стаканом в руке. – А чего обо мне рассказывать? Живу на Профсоюзной.

– С родителями?

– Нет, – она помотала головой. – Родители разъехались.

– То есть как?

– Ну так, развелись и разъехались два года назад, – она, поблескивая глазами, словно делясь любовью, открыто посмотрела на него. – Отец, он бульдозерист, на заработки уехал, у них бригада, по всей стране колесят, сейчас где-то на буровой, в России. А мать к своим родителям в Донецк уехала, на Украину. Хотела меня с собой забрать, но я тогда еще на студии работала, не хотела работу бросать. Сейчас опять замуж вышла.

– А еще?

– Еще? – она как-то заговорщицки взглянула на него. – Еще сестра, – она на секунду задумалась, как охарактеризовать ее. – Красавица.

Он кивнул:

– Ну это понятно.

– В этом году школу кончает. Мать пишет, они с девчонками хотят, как школу кончат, всей компанией на юг ехать. Вот написать хочу, чтоб ни фига не пускала никуда.

– Почему?

– Почему? – она как-то сквозь улыбку, затуманено-растроганно посмотрела куда-то мимо него. – Потому что она сейчас будет такой же, какой я была в ее годы. Это значит – мальчики без счета, пьянки-гулянки и все такое. Пока вместе жили, я ей хоть что-то могла подсказать, объяснить, вломить, если надо, а сейчас только переписываемся, а в письме что напишешь. А она такая же раздолбайка, как и я.

– Пишешь ей?

– Угу. Раз в неделю, что б ни случилось, сажусь и пишу. И она мне пишет – со стихами, с картинками, классные такие. Полгода уже ее не видела. Я по ней чуть ли не больше, чем по родителям, скучаю.

Она, скользнув взглядом по стойке, вазам на стене и портьерам, снова повернулась к нему:

– Ну что? Еще накатим?

Им принесли еще мартини.

– Значит, ты одна живешь?

– Угу. Ну, в квартире одна. Так-то у меня чуть не каждый день друзья бывают. Подруги – все ж знают, что у меня всегда квартира свободная, – она, словно развеселившись при воспоминании, с каким-то странным выражением спрятала глаза. – У одной из них на следующей неделе на свадьбе гуляю. Она в следующие выходные замуж выходит – за моего бывшего мужчину.

– То есть как?

– Ну так. Пожениться решили.

– А как же ты?

– А что я? – она, словно обидевшись за подругу, непонимающе посмотрела на него. – Может, у них от этого счастье будет на всю жизнь, что ж я, мешать буду? – Она, увлеченно вспоминая, заблестев глазами, посмотрела куда-то мимо него. – Это еще зимой было. Мы с ним вечером у меня сидим, ну я и ее позвала, ей все равно вечером деваться некуда. Ну там, музыка, свечи. Он сначала со мной танцует, а потом все с ней, с ней. Чего-то они там шепчутся. Ну я ее потом на кухню поговорить вызвала – мол, как это вообще? Она – бе, ме. Ну чего, может, это судьба у них, не мешать же им.

– Он что, псих? Как же это сравнивать можно – она – и ты?

Она наставительно-умудренно посмотрела на него.

– А вот, видно, подходят друг к другу. Не ссориться же с ней из-за этого.

– Ты думаешь?

– А чего? – она махнула рукой. – Все это фигня, – она задорно посмотрела на него. – Мужчины приходят и уходят, а подруги остаются.

Он крутанул головой:

– Ты, наверно, хорошая подруга для своих подруг.