Искушение и разгром

– Конечно. Еще как, – она увлеченно-серьезно посмотрела на него. – Там все по две-три гильзы принесли, а я полную шапку насобирала, все охренели потом. Нас вообще в школе в разные места возили, через наши места ведь все войны шли, нам рассказывали, тут все бывали, и Карл XII, и Наполеон, отсюда все войны начинались.

Не сводя глаз с нее, он, машинально поправляя ее, покачал головой:

– Только не Наполеон, а маршал Даву.

– Ну и что, какая разница, пусть маршал. Все равно ж они с нами воевали.

Беззаботная, с широкими, наполненными бедрами под платьем, край которого чуть завернулся с одной стороны, когда она садилась, она сидела перед ним, чуть выставив вперед высокие, крупные ноги и круглые, пристойно соединенные колени. Мимо окна проносились деревья, ветер из приоткрытой створки окна теребил, то вздымая, то опуская на место, отбившуюся прядь ее волос, солнце косо пробивало вагон. Вдали, на расстоянии медленно плыли в нарождавшейся зелени постройки и дома предместья.

Приподнятый и брошенный навстречу ей чувством, желанием, которому сейчас не было выхода, летя и желая что-то отдать ей, он подался к ней:

– Хочешь, я расскажу тебе, как проходило Бородинское сражение? Все ведь не так, как написано в учебниках. Я об этом много знаю. Тебе это интересно?

Кажется, ничуть не удивившись, с веселой готовностью глядя на него, она с достоинством кивнула:

– Интересно.

Приободренный ее ответом, неожиданно для самого себя вынужденный спешно собираться с мыслями о том, о чем он никогда не говорил ни с кем, кроме, может быть, Николая, обрадованный тем, что может поделиться этим с ней, он с надеждой и одновременно с каким-то мгновенно пронзившим его чувством гармонии всего, что было вокруг, взглянул на нее.

– Об этом столько всего понаписано, кажется, всем все ясно, глава из учебника. Только все, что все друг у друга переписывают, какая-то чушь, никто не дает себе труда просто обо всем подумать, задаться вопросом, почему все так получилось, – он, невольно улыбнувшись, вспоминая, крутанул головой. – В школьном учебнике вообще было написано, что в результате сражения русские потеряли тридцать восемь тысяч человек, а потери французов составили шестьдесят две тысячи человек. Командующего, который после сражения с такими результатами отдал неприятелю Москву, надо было отдать под трибунал, а не возводить в княжеское достоинство, как это сделал царь. – Он быстро взглянул на нее. – Ты вообще знаешь, как все начиналось?

Серьезно глядя на него, она покрутила головой:

– Нет.

Кивнув, заранее переживая то, о чем думал много раз, торопясь донести это до нее, он подался к ней: