Искушение и разгром

Видя перед собой полноту ее грудей, мягким наплывом лежащих перед ним, одна на другой, он преданно приблизился к ней:

– Мне нравится, что ты такая большая. И что груди у тебя большие.

Радостно скосив глаза вниз, словно с любопытством проверяя его слова, она весело кивнула:

– Угу. И в стороны торчат, как у козы. – Внезапно отвлеченная новой мыслью, она привстала на локте: – Сейчас сколько времени?

Быстро приподняв голову, он нашел глазами будильник:

– Полдесятого.

– Понятно, – с хитро-удовлетворенным видом она опустила голову на покрывало. Словно радуясь чему-то, она быстро и заговорщически взглянула на него: – А наши-то дураки работают.

Радуясь любому разговору, который уводил бы его от чувственной тяги к ней, которую сейчас нельзя было удовлетворить, он с готовностью подался к ней:

– Вы с девяти начинаете?

– Угу, – посерьезнев, она повернулась к нему. – Открываемся с десяти, но приходить к девяти надо, все ночные поступления в базу занести, все оприходовать, фуры, они обычно по ночам приходят.

Беззаботно глядя перед собой, она открыто-увлеченно повернулась к нему:

– У нас фирма старается марку держать, у нас и ассортимент больше, чем у других, любой самый крутой гарнитур из Италии за две недели привозят, и сборка тут же. Другие мебель уже оплаченную по две недели держат, пока сборщиков пришлют, а у нас день в день собирают, у нас прямо клиенты охреневают: как это вы так, в тот же день собираете, сколько к кому ни обращались, нигде такого не видели.

Радостно слушая ее, сердцем угадывая, что она способна увлечься любой работой, какую ей поручат, он участливо подался к ней:

– А не скучно тебе там?

Весело глядя на него, она свободно пожала плечом:

– А что делать, все равно другой работы нет. Как в базу занесем, так, конечно, с девчонками скучаем, так, иногда кладовщики или грузчики заходят поприкалываться или за пивом сбегают, а так, конечно, фигня, с работой на студии не сравнить, – вспоминая, она смешливо дернула носом. – Как-то раз хозяин расщедрился, вместе с братом своим меня и еще троих девчонок в голландский бар пригласил, потом разговоров полгода было. Бар, правда, классный, фотографии потом получились прикольные.

Вспомнив, она вмиг заблестевшими любопытством глазами взглянула на него:

– А куда мы сегодня пойдем?

Тревожась, чтоб она не отказалась, он, придвинувшись, убеждающе кивнул:

– Вечером – в ресторан, самый лучший. А утром за город надо съездить, у меня там работа, одну штуку починить надо. Но это недолго, то есть ехать долго, два часа на электричке, но там я все быстро сделаю. Там красиво, походим по лесу, погуляем, тебе не скучно будет.

Словно чем-то развеселенная, она озорно вскинула на него глаза:

– А по лесу я в туфлях на каблуках пойду?

На секунду осекшись, он, быстро соображая, радостно взглянул на нее:

– Я тебе свои кроссовки дам, у меня с собой, в сумке. Тебе наверняка подойдут, в крайнем случае чуть велики будут. Загоревшись новой мыслью, он с готовностью повернулся к ней. – А давай тебе кроссовки купим. Нормальные, фирменные.

Посерьезнев, словно речь шла о чем-то важном для нее, она убежденно помотала головой:

– Я не ношу кроссовки. Я лучше старые вонючие туфли, раздолбанные, сто раз чиненные, носить буду, чем кроссовки надену.

Понимая ее, он кивнул:

– Но тут только раз надеть, никто не увидит. А туфли твои я себе в сумку положу, она здоровая, места хватит. А?

Улыбаясь, она хитровато-церемонно отвела взгляд:

– Я подумаю.

Переполненный желанием что-то немедленно сделать для нее, он быстро взглянул в сторону столика:

– Тебе поесть в кровать принести?

Перевернувшись на спину, забросив руки за голову и потянувшись, она весело помотала головой:

– Да ладно, сейчас вместе поедим.

Притянутый открывшейся ему бесконечно белой линией от кончиков ее пальцев на ногах до локтя заброшенной за голову руки, он вплотную придвинулся к ней, накрыв рукой ее живот. Быстро скосив глаза вниз, она, комично шевельнув носом, чуть приподняла голову:

– Сейчас описаюсь.

Мгновенно сдвинув руку от ее живота вниз, он обеспокоенно приподнялся на локте:

– Так чего же ты?

С выражением комичной изнеженности она шевельнула плечом:

– Чего, чего, ну не все ж так сразу.