Искушение любовью

Миссис Фарли сжала губы и отвернулась. Гордо расправив плечи, она прошагала прямо к следующей мишени. Марк последовал за ней. Не говоря ни слова, она зарядила ружье, приложила его к плечу и выстрелила; ее движения были уверенными, быстрыми и плавными одновременно. Он не видел, куда попала ее пуля, но по тому насмешливо-удовлетворенному взгляду, что бросила на него миссис Фарли, понял, что она поразила цель в самое «яблочко».

Марк прижал приклад к плечу. Он не знал, что за непонятные чувства владели им в эту минуту. Разумеется, он был далек от спокойствия; ему с трудом удавалось мыслить связно. Как высоко следует целиться? Где вообще мишень? Над землей? Наверное, да. Он ощущал себя чайником с водой, который должен вот-вот закипеть. Марк тряхнул головой и нажал на спуск.

Пуля едва задела край мишени.

Миссис Фарли снова ничего не сказала. По-прежнему молча они подошли к мишени, чтобы осмотреть ее отметину.

Точно в «яблочко». В самый его центр. Марк не знал, что сказать. Поздравления в данном случае прозвучали бы чересчур снисходительно. Но оставить подобную меткость без комментариев, этого он сделать не мог.

Миссис Фарли решила это затруднение сама. Она повернулась к нему и слегка приподняла бровь.

— Вы можете лучше, — бесстрастно заметила она.

Она направилась к следующему рубежу. Марк остался стоять на месте, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сказать какое-нибудь богохульство.

Он нагнал ее только у третьей мишени. Она размещалась в тридцати ярдах от стрелка, на вершине холма. Возвышение должно было усложнить выстрел. Марк прицелился; миссис Фарли подошла и встала рядом с ним.

— Вы слишком много думаете, — сказала она. — Я уверена — будь у вас сейчас бумага и карандаш, вы бы принялись вычислять угол, под которым вам следует целиться. Но ваше тело мудрее, чем ваш разум. Оно само знает, что нужно делать. Доверьтесь ему.

Волна жара окатила его с головы до ног. Его тело точно знало, чего оно хочет, и это не имело никакого отношения к ружьям и стрельбе по цели. Он хотел вырвать ружье у нее из рук и бросить его на землю. Прижать ее к себе, скомкать, смять. Эта жаркая волна означала не гнев, не ярость и не спортивную злость. Это была страсть.

Марк попытался овладеть собой и успокоиться. Тихо. Тихо. Но тело не желало униматься. Он был ужасно, почти болезненно возбужден. Марк отвернулся от миссис Фарли и принялся отчаянно думать о чем-то постороннем. Он не решал задачек со времен своей учебы в Оксфорде, но сейчас это показалось ему вполне подходящей идеей. Если законы Ньютона не сумеют справиться с его желанием, значит, его невозможно победить вообще никакими способами. Если пуля вылетает из дула со скоростью сто футов в секунду, под углом в пятнадцать градусов и проходит расстояние более тридцати ярдов… то миссис Фарли все еще стоит рядом с ним, великолепная и прекрасная, и утверждает, что он может лучше…

Он выстрелил.

Она покачала головой:

— Слишком много раздумий.

Слишком много раздумий на посторонние темы. Теперь, когда этот образ — Джессика в его объятиях — закрепился у него в сознании, выгнать его оттуда было уже невозможно. Он не решался произнести хоть слово, даже никак не прокомментировал выстрел миссис Фарли. Она, разумеется, снова попала в «яблочко». Четвертую цель Марк провалил совершенно, он даже не попал в мишень.

Миссис Фарли снова покачала головой.

— Вы можете лучше, — повторила она.

Знакомая волна жара накрыла его по новой. Это была неутолимая жажда, жгучее, невыносимое возбуждение, которое вдруг обрушилось на него, словно смерч, сокрушило и увлекло за собой. Он не мог объяснить, почему, что послужило причиной. Но Джессика, кажется, тоже дышала чаще, ее грудь вздымалась; она смотрела на него насмешливо и вызывающе и… о да. Боже мой, Марк понял, что погиб окончательно. Ее зрачки были расширены, и она время от времени бессознательно облизывала губы. Если бы сейчас он прикоснулся к ней, она бы не вздрогнула и не отпрянула.

— Я предупреждал вас, что равнодушен к стрельбе, — сказал он.

— Хорошая отговорка, — бросила она и двинулась к последней мишени. Для этого нужно было пройти по тропинке через рощу. Мишень располагалась у самой воды, и ее заслоняли кусты и ветки упавшего дерева, густо поросшего плющом. Марк вряд ли попал бы в нее, даже будучи спокойным; в его теперешнем состоянии это было невероятно.

— Вы должны отдаться своим инстинктам. Позволить им вести вас.

— Это смешно.

— Это правильно.

Он зарядил ружье и стиснул его в руках.

— Даже если это и правильно, у меня не было возможности натренировать нужные инстинкты.

— Еще одна отговорка, сэр Марк. Больше я их не приму. Я бросаю вам вызов. Если ваш последний выстрел будет лучше, чем мой, я позволю вам поцеловать меня.

Он должен был остановиться и подумать. Но при этих словах разум и логика оставили сэра Марка окончательно. Кровь будто отхлынула от его головы. Он не видел ничего, кроме ее нежных алых губ, чувствовал, как они соприкасаются с его губами, как его руки обнимают ее стан, как напрягается ее тело. Он мечтал прижать ее к дереву и впиться в ее рот.