Искушение любовью

Они прижимались друг к другу, и он даже не делал попытки скрыть свое возбуждение, которое было уже более чем очевидно. И все же это был просто поцелуй — всего лишь губы на губах, его рот, становившийся все более требовательным, сплетающиеся языки.

Это был всего лишь поцелуй. Но они оба ощущали себя так, будто зашли гораздо дальше.

Он наконец оторвался от нее, поднял голову и выпустил ее из объятий. Прохладный ветерок с реки коснулся лица Джессики и охладил разгоряченные желанием щеки.

Она отступила на шаг и поднесла к губам руку. Разум постепенно возвращался. Другой мужчина на его месте выглядел бы виноватым или смущенным. Он обвинил бы в том, что случилось, ее и обозвал бы соблазнительницей. Или еще как-нибудь хуже.

На лице сэра Марка не было и тени стыда или гнева. Он казался таким же ошеломленным, как и сама Джессика.

— Что ж… — Он ковырнул невидимое пятнышко на рукаве, словно подбирая нужные слова. — Полагаю, настоящий джентльмен в подобной ситуации должен извиниться за свое неподобающее поведение.

— Если вы извинитесь, я найду палку и ударю вас по голове, — пообещала Джессика.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Если вы это сделаете, Толливер упрячет вас в тюрьму по обвинению в физическом насилии, — заметил он. Его тон был серьезным, но глаза смеялись. — И я не думаю, что вам понравится щипать паклю в Корнхилле. Говорят, там довольно сыро и вообще нездоровый климат. Так что спешу заявить, что, к счастью для вас, я не испытываю никакой потребности извиняться, поскольку ни на секунду не сожалею о том, что произошло.

Джессика почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

— Вот как?

— Да, вот так. — Сэр Марк протянул руку и легко коснулся ее щеки. Даже через перчатку она ощутила, какая теплая у него ладонь. Ей захотелось снова обнять его и прижать к себе.

Он вздохнул и убрал руку.

— Нет, я ни о чем не сожалею, — повторил он. — Но должен бы. В других обстоятельствах я бы счел за огромное удовольствие проводить вас до дома. Слишком большое удовольствие… Но боюсь, что сегодня я вынужден оставить вас в одиночестве. Надеюсь, вы меня поймете.

Джессика заглянула ему в глаза и вдруг вспомнила, зачем она здесь. Она пообещала совратить сэра Марка. Ей надо было это сделать. Ей нужны были деньги — нужны, как никогда. Он заставил ее забыть обо всем — кроме вкуса его губ.

— Уверена, что такой праведник, как сэр Марк, сумеет противостоять небольшому искушению, — сказала она.

Но он не улыбнулся, а только покачал головой. И на этот раз он был действительно серьезен.

— Не сегодня, миссис Фарли, — просто сказал он. — Сегодня я… не смогу.

Не дожидаясь ее ответа, он развернулся и пошел прочь. Джессика проводила его взглядом. Все должно было быть не так, совсем не так. В ее планы не входило испытывать к сэру Марку ответное желание. Предполагалось, что она будет его обольщать, но Джессика с ужасом осознала, что на самом деле сэр Марк обольщает ее.

Вы можете лучше.

Все, что ей оставалось, — это последовать своему собственному совету и перестать думать о соблазнении. Он нравился ей. Ей была по душе его честность, непринужденность и манера говорить по существу. Она оценила то, что он сумел заставить ее забыть обо всем, кроме первозданного влечения, — пусть даже и на несколько минут.

Но больше всего… больше всего ей понравилось, что он искренне хотел ее победы.

Мужчины делали комплименты ее необыкновенной красоте — но Джессику это не трогало. Они сочиняли оды ее чудесному голосу — но она оставалась равнодушной. Но Марк, хриплым от желания голосом заявляющий, что она способна на большее… от одной только мысли об этом она теряла голову. И не могла думать ни о чем другом.

В первый раз за много лет поцелуй мужчины доставил Джессике настоящее удовольствие. И в этом крылась опасность.

Может быть, ей удастся соблазнить его, просто оставаясь самой собой? Лучше всего будет не раздумывать, не анализировать, а лишь поддаться страсти, которая охватила ее так неожиданно? Но сможет ли она после этого отвернуться от Марка и хладнокровно бросить его на растерзание Уэстона? Способна ли она на такое предательство?

Ради выживания Джессике приходилось совершать и не такие отвратительные поступки. Она знала, что справится и с этим. В любом случае у нее не было выбора. Значит, все, что нужно, — это плыть по течению, не препятствовать притяжению, с головой окунуться в страсть, позволить возникшей симпатии укрепиться и дать плоды. А потом, когда она будет уважать его еще больше, когда оценит по-настоящему, когда его поцелуи и прикосновения станут нужны ей, как воздух, когда ее сердце будет разрываться при мысли о том, что кто-то может причинить ему боль… тогда она просто возьмет и предаст его. Всего-навсего. Это так несложно.

Ее вдруг затошнило.

Джессика покачала головой, глубоко вздохнула, чтобы унять подкативший к горлу ком, и подняла с земли свое ружье.