Искушение любовью

Он неторопливо развязал узел, распустил ленты и бросил его на пол. Ей вдруг захотелось схватить корсет и надеть его обратно. Марк хотел не просто ее тело; он хотел близости, а она не была ни с кем близка уже много лет. Несмотря ни на что, ее не покидал страх, что он внезапно очнется от наваждения, встанет и уйдет, а она останется стоять на месте, дрожа от холода, боли и желания.

— У этих юбок тоже есть секрет? Или нет? — Он расстегнул пуговицу, на которой держалась самая верхняя.

— Марк, что ты делаешь?

— Ты знаешь, что я делаю. — Он откинул юбку в сторону и взялся за следующую. — Я тебя раздеваю. — Вторая юбка присоединилась к первой. Он покачал головой. — Похоже на то, будто я разбираю часы. Разъединить все части довольно легко, но вот собрать их воедино без помощи специалиста я бы точно не смог.

— В самом деле, Марк. Ты должен остановиться. — Ее начала бить дрожь.

Последняя юбка упала на пол. Теперь она стояла перед ним в одной сорочке.

— Ты правда этого хочешь?

Она обернулась. Его глаза скользнули по ее телу, теперь свободному от излишков одежды и прикрытому единственным тончайшим слоем ткани.

Вся ее неуверенность и уязвимость вдруг испарились под этим обжигающим взглядом. Она почувствовала себя кроликом, который замер на месте при виде ястреба. Но конечно, это был не ястреб, и он не бросился на нее, а просто наклонился к ней и поцеловал. Очень нежно, очень трепетно — только его губы на ее губах, и его рука на ее плече. Ей показалось, что она тает. Но страх так и не исчез до конца; он был похож на осколки стекла в бурном потоке ее страсти. Она могла пораниться в любую секунду.

Он медленно провел рукой по ее плечу, как будто старался запомнить его на ощупь. Волоски на ее руке встали дыбом.

— Если мы будем продолжать в том же духе, я очень скоро перестану владеть собой, — призналась она.

Он откинул голову назад и посмотрел ей в глаза.

— Жду этого с нетерпением.

Потом он снова наклонился и поцеловал ее грудь. Ее окатила волна жара. Теперь она совсем не могла противостоять своему желанию — хотя и до этого ее возражения были слабыми и не очень искренними.

— Тебе нравится, — хрипло проговорил он. — Я мечтал сделать это уже очень давно. Не мог думать ни о чем другом.

Она молча кивнула, боясь, что голос подведет ее. Он обвел языком ее сосок. Она слышала его неровное дыхание, ощущала его на своей коже. Наслаждение рождалось тут, в этой самой точке, и толчками расходилось по всему телу. Ее возбуждение стало почти нестерпимым.

Другой мужчина, потрудившись немного над ее удовольствием, давно перешел бы к удовлетворению своей собственной похоти. Но Марк смаковал ее, как изысканное лакомство, упивался каждым прикосновением, как будто ее наслаждение было главным, как будто в нем и заключалась цель — а вовсе не в том, чтобы сделать свое проникновение в нее более приятным.

— Быстрее, — прошептала она.

Он поднял голову и улыбнулся, еле заметно, одними уголками губ, и это показалось ей необыкновенно порочным и волнующим.

— Я ждал этого двадцать восемь лет. Еще пара часов ничего не изменят.

То, что он пришел к ней, было почти невероятно. То, что он продолжал думать о ней хорошо даже после всего, что узнал, было немыслимо. Но при этих словах у нее вдруг пересохло в горле. Сомнений не было — он хотел ее, ее саму… и это было просто невозможно.

Он взялся за подол ее сорочки и медленно снял ее. Тонкая ткань прошлась по ее разгоряченной коже.

— Пара часов? — пискнула она. — Ты… большой оптимист.

Его губы снова дрогнули в улыбке, и он стал покрывать поцелуями ее живот, прокладывая путь от груди до пупка.

— Это потрясающе, — прошептал он. — Трогать тебя, видеть, как ты вздрагиваешь. Знать, что причина этому — я, и только я. — Он погладил ее по бедру, а затем осторожно раздвинул колени и снова коснулся ее трепещущего бутона. — Это намного лучше, чем я себе представлял.

Она запустила пальцы ему в волосы.

— А что будет, когда я начну трогать тебя…

— Как хорошо, — выдохнул он. — А тебе приятно… здесь?

Лаская ее, он смотрел ей прямо в глаза, и это возбуждало ее еще больше.

— Или лучше здесь?

— Да.

Теперь его пальцы казались более опытными и уверенными.

— А может быть, здесь?

Она прикусила губу.

— Да… да…

Его палец скользнул внутрь. Она содрогнулась.

— А так?

— Это слишком хорошо… о, Марк… и слишком мало.

Он встал, расстегнул жилет и развязал галстук. Несмотря на ситуацию, в его движениях не было спешки. Он через голову стянул с себя рубашку и бросил ее на пол; Джессика не могла оторвать глаз от золотистой поросли у него на груди.

Она протянула руку и погладила его плечо. Это было восхитительно — он, такой сильный и широкоплечий, трепетал от одного только ее прикосновения. Она провела ладонями по его груди, остановилась на сосках и погладила их большими пальцами. У него перехватило дыхание.

— Джессика. Пожалуйста. Милая, сделай это еще раз.

И она с удовольствием повиновалась.