Искушение. Мой непокорный пленник

Гости начали расходиться. Им наскучило ждать развязки, хотелось поскорее попасть домой. Тем более, всех волновало, что с их собственными особняками. В таком же они состоянии или выстояли?

Ко мне подошли лишь жена Люцимуса, сдержанно поблагодарив за помощь, и шатенка. Остальные не удостоили даже прощальным кивком. И вот ради них Маркус рисковал жизнью!

Еще какое-то время со мной оставалась Эльриния, но вскоре и она сдалась, пообещав навестить меня завтра и помочь, если мне что-то понадобится.

Мы с Ликеей остались вдвоем. Хозяйка дома не могла покинуть место, зная, что под завалом находится ее гостья. А я — потому что там был мой Маркус.

Ликея послала одну из рабынь сбегать раздобыть для нас теплые покрывала и еду. Другого раба заставила принести скамейку, поставив ее так, чтобы нам было видно, как идут работы.

Мы дрожали от холода. Ночь близилась к рассвету, и теплый воздух, прогретый днем, сменился утренней свежестью.

Была слабая надежда, что Ликея если не извинится, то по крайней мере, скажет, что я прощена. Но похоже, что нет. Сестра градоправителя сидела молча, даже не глядя в мою сторону.

Да и плевать. Все, что меня сейчас по-настоящему волновало — жив ли Маркус?

Для меня это было неожиданным. Окажись на его месте любой другой воспитанник, тот же Дилизий, к примеру, я бы точно также переживала и сидела бы до победного. Но Маркусу удалось вытеснить даже переживания о моей собственной участи. Смогу ли я остаться работать в городе? Будут ли у меня заказы? Все это отошло даже не на второй, а на десятый план. Мысли были заняты только арамерцем. И вот это стало для меня открытием.

Слезы вновь навернулись на глаза сами собой. Стояли капельками, искажая полуразрушенный дом, с которого я не сводила взгляда. Мужчины продолжали трудиться, оттаскивая камни, я все ждала и ждала, что вот сейчас они отыщут Маркуса, но чудо упорно не желало происходить.

Все, что мне оставалось — сидеть и молиться Далару, чтобы мой арамерец выжил.

Вот уже и рабыня, которую Ликея посылала за едой и теплыми вещами, вернулась с корзиной провизии. Мы укутались в шерстяные накидки. В корзинке обнаружилось вино, хлеб и сыр. Мне кусок в горло не лез, а вот вино организм воспринял как лекарство. Я дождалась, когда Ликея разольет его по бокалам и жадно осушила все до последней капли. И даже легкого опьянения не почувствовала. Будто напиток разбавили водой, оставив лишь немного алкоголя для запаха.

Несколько раз я подходила к завалам и звала Маркуса. После чего, так и не дождавшись ответа, вновь возвращалась на скамейку.

В какой-то момент к нам подбежал раб Ликеи. Он взволнованно сообщил, что из-под обломков донесся женский голос.

И я, и Ликея, обе не сговариваясь побежали к указанному месту. Мужчины расчистили небольшой проход, в котором было видно кусочек коридора. Миления звала на помощь. Рабы стояли в нерешительности. Проход был слишком узким, чтобы пытаться пролезть внутрь дома. Не говоря уже о том, что любое неверное движение — и стена, которая сейчас лежала под углом, могла упасть плашмя, вызвав дальнейшее обрушение. Радовало лишь то, что из-за завала пожар внутри дома погас.

— Ты можешь ползти на голос? — прокричала Ликея внутрь проема.

— Я попробую… — голос Милении был слаб, она то и дело заходилась от кашля.

Мы долго стояли, прислушиваясь к каждому шороху. Миления с тяжелыми стонами ползла по коридору, а мы подсвечивали ей путь принесенным факелом. Бледная, испачканная побелкой и сажей, она доползла до проема, а дальше мужчины вытянули ее за руки на поверхность.

— Ох… жива, — Ликея обняла подругу.

— А что с Маркусом? — я чувствовала, как у меня трясутся ноги.

— Я не знаю… нас завалило камнями. Я их звала, но они… мне кажется, они мертвы.

Ноги подкосились.

Я осела на пол, точно мешок с овощами. Сидела, глядя перед собой в одну точку.

Меня всю трясло. Слез уже не было. Горло пересохло. Очень хотелось пить.

— Есть еще вино?

— Пойдем, не сиди на земле, — Ликея приподняла меня.

— Маркус! Маркууууус! — я бросилась к проему, просунув в него голову. — Дайте факел!

— Это бесполезно, — где-то на заднем фоне сознания промелькнуло, что голос у Ликеи усталый и раздраженный.

— Факел! — очевидно, я рявкнула с такой злостью, что напугала всех. Один из рабов протянул мне палку с зажженным пламенем.

Протиснула огонь внутрь проема, пытаясь всмотреться в пространство.

— В какой стороне вы находились? — спросила я у Милении.

— Там, — она указала в правую часть коридора.

— Пойдем, — Ликея пыталась увести меня.

— Нет! Там мой Маркус!

— Он мертв! Все. Смирись.

Но я уже лезла в проем.

— Фелисия!

Нет-нет-нет. Надо было спускаться внутрь. Я понимала, что ни один из рабов туда не согласится полезть. И если я не проберусь внутрь дома, то все разойдутся. Ликея дождалась спасения подруги и на двух оставшихся под завалами рабов ей наплевать. Она поедет домой, а вместе с ней и ее слуги. И тогда Маркус останется погибать под завалами.