Искушение. Мой непокорный пленник

Я не хотела верить, что он умер. И слабо понимала, что делаю. У меня в голове стучала лишь одна мысль — если я сейчас не залезу в проем, то все разойдутся и тогда Маркус точно погибнет. А так, меня будут ждать. Пока я внутри дома, Ликея и слуги останутся у прохода.

Меня пытались удержать, мне кричали, что я сумасшедшая. Что если я там застряну — меня никто не станет спасать. Бесполезно. Я не собиралась их слушать. Протиснулась через узкий проем, оказавшись в коридоре.

— Светите мне! — крикнула рабам, оставшимся снаружи.

Пламя озарило стену, упавшую на колонны и накрывшую коридор неподъемным навесом. Повсюду валялись камни. Было тяжело дышать из-за гари. Приходилось двигаться вперед, пригнувшись к земле, потому как выпрямиться в полный рост было невозможно. Страх пульсирующей жилкой бился в висках, но я не замечала его. Мысль, что если я ничего не сделаю, то Маркус умрет, заставляла идти вперед, не думая о собственной безопасности.

Я дошла до конца коридора, куда уже не дотягивался свет от факелов. Здесь еще сильнее пахло гарью.

— Маркус, — позвала я и закашлялась. Пыль, смешанная с дымом, попала в горло. — Марк… — вновь кашель.

— Вернись назад! Ты там погибнешь! — кричала в проем Ликея.

Мне приходилось буквально на ощупь продвигаться вперед. Сваленные колонны, вазы, постаменты, разбитые статуи — все лежало грудами. Дальше мне вход перегородила еще одна упавшая стена. Миления не смогла бы проползти через нее. Значит надо искать Маркуса где-то здесь.

Я щупала, щупала и щупала, двигаясь от одной стены до другой. Но натыкалась лишь на обломки.

— Маркус!

Дышать становилось все труднее. Чувствовала, что голова начинает кружиться. С каждым шагом накатывала слабость. Хотелось лечь прямо тут на полу и не двигаться.

Из-под дальнего завала донесся чуть слышный стон.

Из последних сил поползла на звук. Тяжелые камни. Мне пришлось их оттаскивать. Сил почти не осталось. Руки истерлись в кровь, а я продолжала перебирать обломки стен и колонн, в попытках добраться до мужчины, лежавшего под завалом. Им оказался Юлис — раб Милении.

Последние камни он скинул сам.

— Где Маркус? — я вцепилась в него как обезумевшая.

— Мы были рядом, когда нас придавило стеной.

— Помочь можешь?

Юлис едва был способен самостоятельно приподняться. Его левая рука болталась безвольной тряпкой, но он принялся вместе со мной отодвигать камни. Мы оба задыхались от кашля. В глазах темнело. Не знаю, как долго мы провели времени под завалами, когда я заметила ногу Маркуса.

Из последних сил в каком-то неистовстве я раскидывала камни, расчищая путь к моему мужчине. Он лежал без сознания, и я не могла понять — жив он или мертв. По виску текла кровь, все тело было в ссадинах.

— Кажется, он еще дышит, — подбодрил меня Юлис.

Я почувствовала, что теряю сознание, но упрямо продолжила откапывать моего Маркуса. Держалась из последних сил. Перед глазами все чернело, перед глазами плыли круги, воздуха не хватало. Но мы вытащили арамерца из-под обломков и поволокли к проему.

— Сюда, сюда, — Миления светила нам факелом.

Тащить было тяжело. Мы волокли мужчину. Обломки мешали. Воздуха не хватало. Пот лил градом, щипая глаза.

Какой же он тяжелый.

До выхода оставалось совсем немного. Я даже успела вдохнуть глоток свежего воздуха, когда поняла, что больше не могу сопротивляться и упала без сознания.

Очнулась уже лежащая на земле. Ликея била меня по щекам, приводя в чувство.

— Ты ненормальная! — в ее голосе смешались злоба и испуг.

— Где Маркус? — я вскочила.

— Да тут он. Рядом. Живой.

Мой мужчина лежал на расстеленном на земле плаще с закрытыми глазами. Бледный, грязный, кровь смешивалась с копотью и побелкой.

Я прижалась к его груди: сердце чуть слышно билось.

Ликея выделила двух рабов, чтобы они помогли мне донести Маркуса до дома. Сама она сдержанно попрощалась. В отличие от Милении, которая горячо благодарила за то, что мы не бросили ее в доме, и отдельно меня — за то, что спасла Юлиса. Она сказала, что пришлет с утра ко мне домой личного лекаря и предлагала обращаться к ней за помощью в любое время.

Когда мы добрались до дома, небо начало окрашиваться утренним заревом. Я с тревогой всматривалась в очертания моего жилища, пытаясь определить урон от землетрясения. Внешне признаков разрушения не было заметно. У меня немного отлегло от сердца.

По счастью, внутри тоже никто не пострадал. Домочадцы были напуганы, они провели всю ночь практически не смыкая глаз и по их рассказам, дом хоть и трясло, но стены выдержали. Разве что побились миски на кухне, те, что лежали на полках, и керамическая ваза у входа.

Гораздо сильнее всех всполошил вид Маркуса. Он до сих пор оставался без сознания. Рабы Ликеи помогли уложить его на кровать в моей спальне, после чего покинули нас. Или-Тау побежала за настоями и мазями, Вир принес тазик с теплой водой и тряпки, чтобы промыть раны. Дилизий молча подошел и обнял меня, выражая поддержку.