Искушение желанием (СИ)

Она выскочила из прозрачных дверей больницы и быстрым шагом ринулась к видневшейся пустынной аллее, где на клумбах еще увядали последние цветы, листья на деревьях начинали желтеть, а на лавочках, расставленных по периметру, сидели парочки пенсионеров, умиротворенно поглядывающих на голубое безоблачное небо. Ира остановилась возле одной скамьи, кинула сумку и плюхнулась рядом на жесткое сиденье. Она прикрыла лицо руками, упершись локтями в колени, и снова попыталась осмыслить происходящее. Почему-то девушка была уверена, что Меркулов следовал за ней, поэтому совершенно не удивилась, когда ощутила на своем плече его широкую ладонь.

— Ты как? — тихо спросил он, начав поглаживать спину.

— А как я выгляжу? — зло взглянула на него Ира.

— Ну-у-у, — протянул мужчина, внутренне подобравшись, потому что Веремеева была на взводе, — озадаченной.

Набрав в грудь побольше воздуха, словно готова высказать в адрес бывшего любовника все, что думает о нем, девушка громко его выпустила и горько усмехнулась. У нее просто не находилось слов, глядя на спокойного, хлопающего на нее глазами Меркулова. Он вальяжно устроился рядом вполоборота, закинув ногу на ногу, и похлопывал себя по бедру стопкой листков с анализами. Выхватив всю пачку, Ира пробежалась по тексту глазами и одной из бумажек помахала перед его носом.

— Папе тоже сдать анализы, — стараясь не кричать на всю аллею, прорычала Веремеева. — А кто у нас папа?!

— Тоже мне нашла проблему. Позвоню Андрюхе, приедет и сдаст.

— Да ты с головой дружишь, скажи мне?! — не выдержала-таки Ира и повысила голос.

— Не кричи.

— Какими глазами на меня посмотрит врач, когда придут анализы от двух мужчин?!

— Тебе не все ли равно?

— Нет! Хочешь, чтобы все отделение считало меня шлюхой?!

— Ты строишь проблему на пустом месте, — вскочил на ноги Анатолий и навис над девушкой. — Это твоя личная жизнь и никого она не касается, понятно? Господи, — потер он лицо и снова взглянул на сидящую подле него девушку, — я даже представить не мог, что у тебя столько тараканов в голове.

— Тараканов?! Если бы вы не втянули меня в ваши извращения, то и проблемы бы не было!

— А на два члена ты лихо вскочила, без всяких проблем.

Эти слова ударили сильнее жесткого хлыста, и Ира буквально отшатнулась от Меркулова, глядящего на нее с прищуром и ядовитой ухмылкой. На глаза моментально набежали слезы и вся восстановленная за месяц уверенность в себе рассыпалась на мелкие осколки. Девушка даже не старалась себя сдерживать и расплакалась, продолжая смотреть на мужчину, в которого была влюблена.

— Да пошел ты, козел, — всхлипнула Веремеева и смахнула рукой слезу. — Какая тебе в сущности разница останется ребенок или нет, ведь не тебе потом рожать и воспитывать. Будете присылать мне деньги и гулять с ним на выходных, а растить я буду его одна.

— Ирка, какая же ты дура…

— Я хотела нормальную семью: мужа и ребенка. Пусть без эмоциональных потрясений и со спокойными выходными за просмотром телевизора, а не того, что получается в итоге.

— Мы готовы тебе это дать, но ты не оставляешь нам шанса.

— Шанса на что? — медленно поднялась девушка со скамьи. — Постоянно объяснять ребенку, почему у него два папы? Видеть косые взгляды соседей, учителей, друзей, если они будут, коллег по работе? А что я скажу отцу, когда приведу двух мужиков? Папа, мы живем втроем, и я не знаю от кого из них ребенок? Не смей ломать мне жизнь, понял?

Меркулов молча слушал сумбурную речь, сказанную со слезами на глазах дрожащей то ли от негодования, то ли от переизбытка эмоций девушкой, и его лицо медленно каменело, словно из него высасывал кто-то всю жизнь. Он смотрел на Иру и понимал насколько ошибся в ней, доверяя личное, впуская в свою жизнь, надеясь на что-то большее. Нельзя было начинать отношения с обмана, хотя никто не мог тогда знать, что они действительно перерастут в серьезные, что заденут за живое, прокрадутся в душу. Но в одном Анатолий был уверен точно: он не позволит Веремеевой сделать аборт и лишить его возможности отцовства.

— Понял, — ответил он ровно и демонстративно взглянул на часы. — У меня еще дела сегодня, поэтому поехали, домой тебя отвезу, — собрал Толя разбросанные по скамье бумаги, взял девушку под локоть и направился к машине. — Завтра в восемь утра будь готова со всеми баночками. Если что-то нужно, говори сейчас — заедем, купим. Или потом сообщением мне скинь, я вечером завезу. И прекращай реветь — беременным это вредно.