Искушение желанием (СИ)

— Что?! — послышалось удивленное в трубку и странный грохот, будто упали какие-то коробки. — Все, я сижу, — выдохнул Андрей, явно ошарашены новостью. — Это она тебе сказала? Позвонила?

— Случайно застал ее блюющей в раздевалке, — начал рассказывать Толя и выбрался из машины. — Свозил к врачу, та сказала, уже чуть больше месяца, прикинь.

— Ахренеть… Она от нас залетела? А от кого именно?

— Да я почем знаю?! — расхаживал мужчина по пыльной дорожке и нервно курил. — Она мне такую истерику закатила, даже слова вставить не дала! Аборт собралась делать, видишь ли.

— Ну ты ее успокоил? Отговорил?

В этом месте Толя нервно сглотнул, выбросил окурок и достал новую сигарету. Пока они ехали домой, он судорожно думал, как повлиять на решение Ирины так, чтобы она и думать забыла об аборте, и на ум пришла только угроза. Конечно, никакого видео не было, но на тот момент он мог додуматься только до этого, о чем и сообщил Андрею, который аж заикаться стал от негодования.

— Зачем ты ей это сказал?! Больше-то идей никаких не нашлось?! — громко вопрошал в трубку Золотарев, уже в красках представив себе реакцию возлюбленной. — Да как ты вообще с бабами спишь, если ты с ними даже общаться нормально не можешь?!

— Знаешь что, умник хренов?! Приезжай и сам с ней разговаривай! — тоже повысил голос Анатолий и тут же вспомнил о направлениях. — Кстати, тебе тоже нужно будет анализы сдать, на всякий случай.

— В будний день, да? У нас тут банкет в субботу, как обычно.

— А ты правда сможешь приехать? — затаив дыхание спросил Меркулов и внезапно понял, что безумно соскучился по своему парню. Они хоть и виделись неделю назад, вместе выбрали кровать и кухню, но в такие моменты теплых объятий и простого рукопожатия безумно не хватало. — Знаешь, я что-то так разволновался…

— Я слышу. И сам взволнован. Сейчас бы крепко обнял тебя и точно нашел, что сказать Ире, — ухмыльнулся Андрей. — Постараюсь вырваться в пятницу утром, но в субботу нужно обязательно вернуться.

— Очень буду тебя ждать.

Сердце Меркулова сжалось от любви к этому парню, он глубоко вздохнул, уселся в машину и прикрыл глаза. Как немного ему нужно было для успокоения: лишь услышать любимый голос, два ласковых слова и обещание встречи, и вот он растекся в кресле, обдуваемый осенним ветерком, и даже появились силы двигаться дальше.

— Зря я ей угрожал, — задумчиво проговорил Толя. — Просто растерялся. Она так категорически настроена.

— Не хочет ребенка? — с болью в голосе спросил Андрей.

— Нет. Ей нужна нормальная семья, а не мы, — хмыкнул Меркулов.

— Думаешь, не согласится нам потом его отдать?

— В любом случае я аборт ей сделать не позволю. Привяжу к батарее и будет сидеть, пока не родит.

— Я и не знал, что ты детей хочешь, — удивился Золотарев, явно улыбаясь.

— Просто не думал, что они у меня когда-нибудь будут. Но раз появился шанс, зачем его упускать?

— Ты прав. Я приеду в пятницу, только не поубивайте за это время друг друга, хорошо?

— Так и быть, — улыбнулся Толя.

— Мне пора бежать, родной. Обязательно позвоню вечером.

Попрощавшись с парнем, Меркулов закрыл дверь машины и отправился на работу. У него еще было многое запланировано на день, а он практически истек. Но мысли его все равно были далеки от насущного и сконцентрировались лишь на одном человеке, в котором теперь росла новая жизнь. И как же было обидно, что подобным счастьем с ним не хотят делиться.

63

Очередной отвратительный день из череды таких же отвратительных в жизни Веремеевой подходил к концу, только почему-то это совершенно не радовало. Возможно, потому что пошли первые осенние дожди, солнце спряталось и на улице стало пронзительно холодно. Высокое, некогда голубое небо заволокли тяжелые тучи и медленно ползли на город с севера, предвещая новые похолодания и бесконечные унылые дожди. Возможно, потому что вместо того, чтобы в это противное время года сидеть на подоконнике укутанной в плед и попивать горячее какао с маршмеллоу, она бегала как сумасшедшая по переполненному залу ресторана, улыбалась гостям и не могла присесть хотя бы на минуту. А возможно и от того, что перманентно подкатывающая тошнота не позволяла нормально поесть, вдохнуть лишний запах, плывущий из кухни, который прежде казался божественным ароматом, и кружила голову.