Искушение золотого джокера

– На мой взгляд, это просто смешно – орден, рыцари… В наше-то время, когда все мы ездим на автомобилях, а не на лошадях, а тексты свитков вводим в компьютер! Все это тем более смешно, если исходит от старца. И все-таки я вступил в этот глупейший орден. Только из-за интереснейшей работы! Свитки Скильда – поистине уникальны, монах обладал рукописями тамплиеров, которые переписывал, комментируя и дополняя. Словом, работать над текстами было чертовски интересно. К тому же, к счастью, так называемые рыцари ордена не встречались, не проводили никаких обрядов и прочих глупостей. Ну а что касается болтовни Себастьяна во время наших нечастых встреч, я мог заставить себя его выслушать – правда, скрипя зубами.

Я молча слушал взволнованный монолог учителя. Слава богу, не пришлось клещами вытягивать из него факты и сведения – он сам, без подсказки, выговаривался, точно до того ему некому было излить все свои претензии к миру и лично к Себастьяну Пилцигу. Мне не потребовалось даже задавать вопросов – парень сам в конце концов перешел к рассказу о собственном имени.

– Так вот, возвращаясь к вашему вопросу о моем имени из старших арканов, – он мрачновато усмехнулся, а его голос, казалось, стал еще тоньше и выше. – Вообще, что касается арканов Таро – этим я никогда не увлекался, а до знакомства с мсье Пилцигом понятия не имел о старших и младших арканах. Это он ввел меня в курс. А в самом конце нашей второй встречи вдруг сказал примерно следующее: «Послушайте, мой дорогой друг, я понимаю, что вы не слишком верный рыцарь нашего ордена и скрепя сердце принимаете его правила. И все-таки вам придется принять еще одно условие: каждому рыцарю я даю имя, соответствующее одному из двадцати двух старших арканов. Итак, вам я даю имя Повешенный, потому как вы всю вашу жизнь добровольно приносите себя в жертву. Отныне я буду обращаться к вам так, а вы извольте держать ваше имя в секрете».

Тут Франк взглянул на меня, с невольным возмущением вздернув бровь.

– Можете себе представить? Итак, с точки зрения мсье Пилцига, я – Повешенный, тринадцатый аркан. Я оставил при себе свои мысли по этому поводу, промолчал и по поводу того, что никому нельзя называть свое имя, – вот уж что было легче легкого! Совершенно не собирался всем и каждому сообщать, как меня обозвал господин магистр! А вам сообщаю, потому что никогда не считал себя Повешенным и, повторюсь, вообще имел дело с мсье Пилцигом лишь по одной причине: интересной работы с древними свитками монаха Скильда. Вот и все. Надеюсь, больше вас ничего не интересует?

Франк Монабилье неожиданно поклонился, развернулся и стремительно зашагал в противоположном направлении. Я только перевел дух. Потрясающий тип! Полагаю, магистр Себастьян терпел этого по жизни недовольного всем и вся Повешенного только потому, что парень отлично обрабатывал тексты свитков.

Я пошел в сторону своего отеля. Какими бы ни были мои эмоции по отношению к Монабилье, а приходилось признать: вряд ли он обманул меня по части своего имени, слишком уж возмущенно звенел его голос. Стало быть, Отшельник – это кто-то другой, пока что мне незнакомый. А, возможно, один из тех двух, которых я автоматически вычеркнул из числа подозреваемых, – рыжеволосый отец троих детей или самовлюбленный Нарцисс.

Глава 36 Постановление об аресте

Я уже поднимался в свой номер, когда мне позвонил Леха:

– Комиссар на этот раз довольно быстро провел допрос – на него в общей сложности ушло не больше сорока минут. После этого он вышел к прессе и сообщил, что призывает нас к сотрудничеству. Дескать, после допроса Марка Пассе полиция намерена арестовать Люси Манье по подозрению в убийстве. Между тем в настоящее время Люси Манье нет дома, а ее телефон не отвечает на звонки. Комиссар предоставил нам для опубликования текст постановления об аресте Люси с призывом ко всем гражданам оказать содействие в розыске девицы. Что ты на это скажешь?

Что мог сказать старый добрый Ален? Я почувствовал внезапную усталость. Ощущение было такое, словно я не спал неделю в упорных поисках убийцы, а он в последний момент выскользнул из моих рук.

– Скажу, чтобы ты не торопился публиковать это постановление. Я знаю, где в настоящий момент находится Люси, немедленно сообщу ей неприятную новость и почти на все сто уверен, что она тут же сама помчится в полицию.

– Что ты говоришь – прямо помчится? Неужели она настолько уверена, что сможет отбрехаться?

– Не знаю, что там набрехал негодник Марк, – хмыкнул я, – а лично я сегодня с утра беседовал с Люси: она уверяет, что невиновна. Вполне возможно, Марк ее и подставил.

– Все возможно в нашем лучшем из миров, – ответил Леха, тут же деловито уточнив, стоит ли ему ждать в полиции явления Люси или лучше отправиться в редакцию вместе с толпой убывающих коллег.

– Будь там, дружище, не пожалеешь, – дал я добрый совет и, глубоко вздохнув, завернул в номер Аиши.