Искушения наших дней. В защиту церковного единства

Однако подобного рода соблазны не так страшны, как кажется на первый взгляд — они легко могут быть обнаружены, потому что это соблазны внешние: как бы ни маскировался какой–нибудь колдун под православного старца или даже под митрополита — рано или поздно он все равно будет разоблачен. Другое дело, если соблазн приходит изнутри, когда прямого подлога нет, когда священник имеет правильное рукоположение, соблюдает уставы и предписания церковные и ведет внешне благочестивую жизнь, однако пользуется данной ему властью в целях самовозвеличения, родя паству с истинного пути спасения. Такой соблазн распознать гораздо труднее, он действует скрытно от паствы и даже от самого пастыря. Таких священников принято сегодня именовать младостарцами. Хотя само это понятие гораздо шире — и младостарцами можно называть всех тех, кто незаконно присвоил себе звание учителя.

Архимандрит Лазарь в своей книге «Ангелу Лаодикийской Церкви» дает краткую, но очень точную характеристику такого пастыря, указывая и причину, по которой происходит обольщение. «От незнания, от непонимания своего собственного духовного уровня, — пишет он, — человек впадает в состояние прелестное, мечтательное. Он мнит в себе несуществующие добродетели, считает положительными, духовными, богоугодными — душевные, нервные порывы своей души. Вся душевная деятельность такого человека сосредоточивается в уме и на кончиках нервов, отсюда порывистый, взбудораженный, сумбурный образ всей жизни. От такой наружной горячности происходит разгорячение чувств и помыслов, мечтаний и переживаний. Все это делает человека "взвинченным", подвижным, активным, суетливым. В его голове рождаются тысячи планов и идей, в сердце — море желаний и чувств, но все они направлены вовне, в земной мир, на устройство и преобразование земной, мирской обстановки. И хотя при поверхностном взгляде вся эта деятельность как будто ориентирована на Бога, на Евангелие — но на самом деле она вполне самодеятельна и самонадеянна. Бог, евангельские заповеди, уставы

и правила церковной жизни, обряды и богослужения — здесь только оболочка, только фон и покрытие, в центре же всей своей деятельности такой "труженик" ставит себя и свою волю».

Этот страшный вывод заставляет о многом задуматься, Как это явление проникло в Церковь, как оно зарождается, развивается, вызревает — и что способствует его развитию?

ОТКУДА ВЗЯЛОСЬ ЛЖЕСТАРЧЕСТВО?

Соблазн младостарчества существовал во все времена. Еще апостол Павел, обращаясь к Тимофею и наставляя его в том, какими качествами должен обладать кандидат во епископы^[2], предупреждал: «Не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом» (1 Тим. 3, 6). Важно для контекста дальнейшего разговора обратить здесь внимание на то, что апостол указывает и на причину, препятствующую рукоположению — это неготовность кандидата^[3]. Но сам же апостол в прощальной беседе с Ефесскими пресвитерами пророчески предвещает: «Я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Деян. 20, 29–30). Итак, соблазн лжепастырства существовал уже в апостольские времена — и это тогда, когда Церковь жила единым Духом и у верующих «было одно сердце и одна душа» (Деян. 4, 32).