Искусник

Погасив свет, я крадучись вышел из спальни, аккуратно прикрыв дверь за собой. На высокий и узкий сейф, притулившийся к шкафу в прихожей, я обратил внимание еще в самый первый свой приход, подивившись странному увлечению дипломата.

Возможно, Рожков просто собезьянничал, поддался чиновному поветрию. Когда первое лицо занимается дзю-до, то не всякий выйдет на татами. А вот если оно в теннис поигрывает… Почему бы на корте не попрыгать, мячик-другой не погасить? Нынче же в почете охота…

Потянув на себя дверцу сейфа, я лишь качнул хранилище. Наверху тихонечко звякнуло. Полапав крашенный металл, пальцами ухватил ключ. Ага… И Лиду будить не надо, подрабатывая «медвежатником»…

Повинуясь ключику, дверца щелкнула, отворяясь. Ух, ты…

«Зауэр три кольца»! Дорогое ружьишко… Вот! Я осторожно, чтобы не звякнуть, вынул карабин «Тигр».

– То, что надо… – выдохнул в доволе.

План родился сразу, как только оптика прицела ПСО-1 блеснула лиловым холодом. А патроны? Да их тут полно! Я сложил прямо в авоську коробочки с боеприпасом, и сунул карабин в чехол. Плавно застегнул «молнию».

«Вооружен и очень опасен!» – мелькнула хищная мысль.

Площадь Дзержинского, 20 мая 1973 года. Утро

Майор Еровшин вышагивал по длинному, темноватому коридору КГБ – и улыбался, расслабленно и чуть ностальгически. Лишь только появлялся встречный, улыбка гасла, кроясь под маской невозмутимости, а затем снова просилась на губы.

Даже запахи те же самые, что витали тогда. И эта, такая знакомая гулкая тишина. Шаги по ворсистой дорожке почти не нарушают ее. Приглушенные звонки телефонов, неразборчивый говор за лакированными дверями…

Могучий организм охранительной системы государства рабочих и крестьян жил и работал. Враг не пройдет.

Подходя к кабинету Бобкова, Роман Иванович ощутил непривычное, а потому и неприятное волнение. Вот те раз! Да никогда прежде не тревожил его вызов начальства! Правда, самый высокий кабинет, который ему доводилось посещать, занимал начальник 1-го отдела 5-го управления. Но чтобы сам Филипп Денисыч… М-да.

Вежливый секретарь не задержал Еровшина – скрывшись за клацнувшей дверью кабинета, он вскоре выскользнул, придерживая створку.

– Проходите, товарищ майор.

Роман Иванович сухо кивнул и перешагнул порог.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

Бобков оторвался от извечной писанины, и ухмыльнулся:

– Экий ты строевой стал, товарищ Еровшин! Усаживайся. Как оно, на пенсии?

– Скучно, товарищ генерал-лейтенант, – признался майор, располагаясь в удобном кресле напротив огромного письменного стола. Хоть спи на нем.

– А давайте чуток опростимся, Роман Иванович, – включил Бобков обаяние, хоть и перебирая с душевностью. – Обойдемся без званий.

– Слушаюсь, Филипп Денисович, – ответил Еровшин, не думая, и побурел.

Хозяин кабинета понятливо улыбнулся. Призадумался, будто чего вспоминая, и построжел.

– Хотим привлечь вас, Роман Иванович, по делам нашей службы. Вы, надеюсь, не против?

– Да я только за! – оживился майор, чувствуя, как свежеют увядшие надежды.

– Отлично… – Бобков мягко прихлопнул ладонью по столешнице. – Диспозиция такая. Меньше, чем через месяц начнется визит генерального секретаря нашей партии в США. Встреча на высшем уровне, то, се… Ну, этим займутся иные товарищи, а наша сфера – журналисты, деятели искусства… Пока Леонид Ильич с Никсоном будут договариваться, охватим простых американцев культурной программой. Выедут группа певцов и певиц, поэт, кинорежиссер и художник с выставкой своих картин. Зовут последнего Антон Пухначёв…

– Ах, вот оно что… – протянул Еровшин.

Филипп Денисович значительно кивнул.

– Да, именно Антона Павловича можно назвать основной причиной, по которой мы пригласили именно вас, – продолжил он деловито. – Диспозиция такая. Пухначёв свел знакомство с Леонидом Ильичем совершенно случайно – товарищ Брежнев маленько заплутал на охоте, и вышел на художника. Тот как раз на этюды выехал, или как это у них называется… Пухначёв подвез Леонида Ильича, вот и все, как будто. Так, по крайней мере, говорят прикрепленные из 9-го управления. Говорят, но не договаривают! Возможно, художник оказал товарищу Брежневу первую помощь или… Не знаю даже, вариантов масса. Просто Леонид Ильич уж больно к Антону Павловичу расположился… Ну, да ладно, это нас не касается. Главное в том, что товарищ Брежнев доверяет товарищу Пухначёву. Мы фиксировали их долгие беседы и… В общем, Роман Иванович, надо постараться не допустить никаких идеологических диверсий во время визита. Как поведет себя художник в капстране? А если его завербуют или промоют мозги? Всякое бывает, вы же понимаете… Поэтому основной целью вашей загранкомандировки станет одно – бдеть, контролировать Пухначёва, ну и… хе-хе… держать и не пущать.

Славный холодок пронизал майора. Счастливые жимы в душе будто немо скандировали: «Да! Да! Да! Ты снова в деле!»

– Давненько я не был за океаном, – усмехнулся он.

– Думаете, там многое изменилось? – фыркнул Бобков. – Ну, разве что мода… Кстати… Хоть и некстати… Расскажите мне об Антоне Павловиче.