Искусственная ночь

Они протащили меня через холл и выволокли за дверь на поляну, где я заключила сделку. Около половины скрюченных детей Слепого Майкла метались туда-сюда под пристальными взглядами всадников. Были и другие, не изменившиеся дети, связанные вместе, как скот. Большинство из них плакали. Пикси толкнул меня в толпу, и я споткнулась, едва удержавшись, чтобы не упасть. Казалось, никто не заметил нашего прибытия; если бы не крики, все могло бы сойти за праздничную атмосферу.

Охотники охраняли край поляны, за исключением того места, где она граничила с длинной каменной стеной. Менее чем в двадцати футах от меня в стене был пролом; пикси и ее Кентавр скакали галопом к краю поляны, а другие дети не обращали на меня внимания, поглощенные своими собственными предчувствиями или страхами.

Я попятилась к проему. Пора было начинать поездку. Не знаю, что случится, когда Слепой Майкл выведет своих охотников в ночь, и не хотела узнавать; Акация была права. Я обещала Слепому Майклу, что останусь в его землях, но ничего не сказала о том, что буду сидеть сложа руки, пока он будет привязывать меня к своей вечной службе или считать своей дамой. Я знала достаточно, чтобы понимать, что если поеду, то буду принадлежать ему вечно, и, может быть, это было слишком, но мысль о том, чтобы проводить все время с этим человеком, просто отвратительна. Все мои дети были в безопасности дома, кроме Кэти, и если Слепой Майкл все еще держал ее у себя, было слишком поздно. Мне некого было спасать, кроме самой себя. Лучше убежать, даже если я погибну при попытке. По крайней мере, я попытаюсь и если не получиться то умру героем.

Я опустила руки, стараясь выглядеть беззаботной. Некоторые из детей Слепого Майкла были бы рады причинить мне боль, как Пикси и ее друг-Кентавр, но другие, возможно, были бы рады увидеть, что кто-то сбежал. Стена была всего в нескольких футах. Если я выберусь из деревни, то смогу добраться до леса Акации прежде, чем всадники узнают, что я уехала. Как только я окажусь в лесу, они не смогут поймать меня. Там правила Акация. Еще есть шанс.

Идиотка, я позволила себе поверить в это. Только на мгновение… но этого было достаточно, чтобы дать мне надежду. Я добралась до стены, скользнула в дыру и приготовилась бежать.

И Слепой Майкл выглянул из темноты. На мгновение я увидела его таким, каким он был: Изначальным, основателем Волшебной страны, но все же человеком. Очень плохо. Затем его иллюзии обрушились на меня, и он стал горами, небом и миром. Я могла думать о побеге, но как бы мне ни хотелось, я не могла пошевелиться.

«Теперь поехали,» — сказал он.

О, корни и ветви. Оберон, помоги нам всем.

Глава 28

По команде Слепого Майкла вперед выступили бледные дамы с пустыми, как камень, глазами, одели меня в лохмотья зеленого и золотого шелка и завязали в волосах крошечные колокольчики.

Их сестры набросились на других детей, облачив их в серые и белые лохмотья. Я стиснула зубы, пытаясь собраться с силами. И не смогла их найти.

Удовлетворившись своей работой, они посадили меня на спину белой кобылы. Зеленые и золотые ленты были вплетены в ее гриву и хвост, в тон моему платью, она скребла землю, пока я устраивалась у нее на спине, пытаясь выйти из-под меня. Она выглядела такой же испуганной, как и я, и я не могла ее винить. Я не очень хорошо разбираюсь в лошадях, но даже я узнала лошадь, в которую превратилась Кэти. Ее глаза все еще были слишком человеческими.

«Прости», — подумала я, жалея, что не могу произнести эти слова вслух. Не хотела оставлять тебя, но они меня тоже схватили. Небольшие удобства — это иногда все, что у нас есть. Она и я будем страдать вместе. Вечно.

Старшие дети, избранные сопровождать нас, выскользнули из тени группами по одному и по двое, одетые в рваные наряды, подчеркивающие странные, страшные изгибы их тел. Они пересекли поле, отыскивая лошадей и молча садясь в седла. Большинство из них, очевидно, делали это раньше. Как они стали такими странными? Что со мной будет?

Кентавр рысью подбежал к моей лошади, на спине у него в дамском седле сидела пикси с перепончатыми пальцами. Они все еще были обнажены, но теперь в их волосах были завязаны веревки из красного и золотого шелка.

«Сегодня мы поедем верхом, — любезно сказал Пикси. — Некоторые из нас будут всадниками, другие-нет. Некоторые только немного изменятся и вернутся в зал. Это будет моя пятая поездка, — я ей не ответила. Не смогла. Она, казалось, приняла мое молчание за страх, потому что улыбнулась. — Ты поедешь только один раз, но он обещает, что будет больно.»

Хихикая, Кентавр повернулся и поскакал обратно к толпе детей наездников, увлекая ее за собой. Они были счастливы. Везет им.

И выехали всадники. Они сидели на своих скрюченных лошадях, вооруженные и закованные в доспехи, и разница между ними и детьми была так же велика, как разница между горами и песком. Они были более чем потеряны; они ушли добровольно. Один из них поднял Рог, издав три резких звука, и Акация выехала из темноты, сидя прямо, как деревья, которые были ее детьми.