ЛОРА: Я так им гордилась. Я еще подумала, «Бог мой! Я вырастила нового Бреда Питта!»
КОРНЕЛИЯ: О, как бы я хотела вырастить Бреда Питта.
РОДЖЕР: Лучше уж вырасти Памелу Андерсон.
КОРНЕЛИЯ: Нет, серьезно! Фрэнк, все же…
ЛОРА: Филлип, фотографии.
КОРНЕЛИЯ: Ну скажите. Не каждый день все-таки встречаешь драматурга.
ФРЭНК: Ну, последнее, что я написал — несколько лет назад — называлось «Кусок пирога».
КОРНЕЛИЯ: И где это шло?
ФРЭНК: В Палладиане.
КОРНЕЛИЯ: В Палладиуме! Роджер, ты слышал?
ФРЭНК: Палладиан. Бар такой. В Энфилде.
КОРНЕЛИЯ: А-а.
РОДЖЕР: Во-о, такой театр мне годится.
КОРНЕЛИЯ: «Кусок пирога» — про что там?
ФРЭНК: Пруст, в основном. Такая вымышленная беседа между Прустом и… и мной, в общем.
ЛОРА: Хорошая получилась пьеса, правда, Деннис?
ДЕННИС: Да.
РОДЖЕР: Пруст сраный.
КОРНЕЛИЯ: Роджер!
РОДЖЕР: Скука смертная, аж крысы дохнут. Извини уж, Фрэнк, но…
ФРЭНК: Он не для всех.
РОДЖЕР: Да ну! Мы его на французском проходили. Кто-нибудь бы уже засунул это сраное печенье ему в жопу.
ЛОРА: Роджер, следи за языком, будь добр.
КОРНЕЛИЯ: Он всегда такой после красного вина.
РОДЖЕР: У него было одно предложение, такое длиннющее, что я подрос на полдюйма, пока дочитал до конца.
ЛОРА: Филлип, или ты показываешь снимки, или…
РОДЖЕР: До чего ж на себе зациклен! Господи Иисусе! Только о себе и мог писать! Кому, на хрен, какое дело до того, что запах старых панталон тетки Леони сподвиг его написать четыре тома бредятины?
ЛОРА: Мы уже все поняли.
РОДЖЕР: Сопляк шизанутый! Вот дал бы ему по зубам. Сноб недоделанный!
ДЕННИС: Роджер…
РОДЖЕР: Знаешь, если подумать, то мы все недоделанные, нет?
КОРНЕЛИЯ: Роджер!
РОДЖЕР: Налей нам, Дэн.
ЛОРА: Нет, честное слово…
РОДЖЕР: Видишь ли, проблема в том, что нам больше не за что бороться.
ЛОРА: Боже ты мой…
РОДЖЕР: В этом-то и проблема. Я имею в виду… посмотри на нас: безродные снобы.
КОРНЕЛИЯ: Вы читали «Беовульфа»?
ФРЭНК: Нет.
КОРНЕЛИЯ: Истинно! исстари слово мы слышим
Чудесно, не правда ли? Я его изучала в вечерней школе в Сиднее на курсах староанглийского. Так увлекательно. Почитайте, если будет возможность.
ФРЭНК: Обязательно.
КОРНЕЛИЯ: Я хочу продолжать обучение в Эдинбурге. Не хочу все позабыть. Лора, ты никогда не ходила в вечернюю школу?
ЛОРА: У меня нет времени.
КОРНЕЛИЯ: А ты, Деннис?
ДЕННИС: Нет.
КОРНЕЛИЯ: А вы, Фрэнк?
ФРЭНК: Да…
КОРНЕЛИЯ: О! А что вы изучали?
ФРЭНК: Драматургию.
КОРНЕЛИЯ: А-а.
ФРЭНК: Я все еще учусь, вообще-то.
ЛОРА: Филлип, фотографии.
КОРНЕЛИЯ: Должно быть, непросто зарабатывать на жизнь пьесами?
ФРЭНК: Непросто. Я еще преподаю немного чтобы…
КОРНЕЛИЯ: Ух ты! Что преподаете?
ФРЭНК: Английский.
КОРНЕЛИЯ: Понятно.
ФРЭНК: Иностранцам.
КОРНЕЛИЯ: А-а.
ЛОРА: Филлип!
ФИЛЛИП: Да. Точно.
КОРНЕЛИЯ: Обожаю фотографии.
ФРЭНК: Вы были когда-нибудь в Мадриде?
КОРНЕЛИЯ: Нет. Не люблю корриду.
ДЕННИС: Это не повод не ехать.
КОРНЕЛИЯ: Мне просто неприятно находится рядом. Только подумаю, вот я смотрю на Веласкеса или ем паэлью, а в нескольких кварталах убивают быка…
ФРЭНК: Убивают?
ЛОРА: Вы же несколько лет прожили в стране, где убивают кенгуру!
КОРНЕЛИЯ: Да, но они при этом не надевают обтягивающие штаны и не загоняют их на арену.
ФИЛЛИП: Это потрясно.
ЛОРА: Что?
ФИЛЛИП: Коррида.
КОРНЕЛИЯ: Филлип, только не говори, что ты ходил это смотреть!
ФИЛЛИП: Ходил. Офигительно.
КОРНЕЛИЯ (
ЛОРА: Ты мне не рассказывал.
ФИЛЛИП: Да мало ли что мы делали. Кучу всего.
ЛОРА: Ты только один раз ходил?
ФИЛЛИП: Раз или два.
КОРНЕЛИЯ (
ФИЛЛИП: У Санчеса семья этим просто болеет. Они мне все про корриду рассказали.