Искусство и коммуникация

В немецкой философии XVIII в. Гаман был одним из первых сторонников «непосредственного знания». Познание, по Гаману, не может ограничиться лишь одними рассудочными формами (игравшими главенствующую роль в рационализме ранних просветителей); оно осуществляется не только с помощью рассудка, но и посредством чувства и разума. Гаман не противопоставляет интуитивное, «непосредственное знание» знанию опосредованному, рассудочному, признавая единство того и другого[399]. Однако превосходство он отдает непосредственному знанию, чувственной интуиции, а отвлеченное рассудочное знание обедняет, по его мнению, полноту действительности.

Интуитивизм Гамана вытекает из его онтологии: объединяя в духе религиозно – мистического пантеизма бога и мир, Гаман подчеркивает органическую целостность мира, отстаивает динамическое представление о природе как о живом организме, полном эмоциональной жизни и движения[400].

Природа, мир – это «язык», на котором божество говорит с человеком, «речь, обращенная к твари через тварь». Когда люди говорят, они переводят этот божественный язык на свой человеческий. «Говорить значит переводить с ангельского языка на человеческий, то есть переводить мысль в слова – вещи в имена, образы в знаки; знаки могут быть поэтические или кириологические, исторические или символические, или иероглифические – философические или характериологические»[401].

Каковы бы ни были виды знаков, поскольку они выступают орудиями отвлеченного рассудочного знания, «рассекающего» природу своими абстракциями, постольку эти средства познания и общения получают у Гамана негативную характеристику. Перевод языка природы на человечес кий язык знаков «более, чем всякий другой, сходен с изнанкой обоев…»[402]

«Интуитивизм Гамана имеет эмоциональный характер»[403]. Так же, как и Руссо, он видит в чувстве, страсти основной элемент духовной жизни человека, его познания и общения. Отвлеченные, бездушные знаки не адекватны эмоциональной природе бытия.» Одна лишь страсть дает абстракциям и гипотезам руки, ноги, крылья, образам и знакам – дух, жизнь, язык…», «зачатие и рождение новых идей и новых выражений… лежат сокрытыми в плодоносном лоне страстей перед взором наших ощущений…»[404].

Произвольным, рациональным «знакам» просветителей Гаман противопоставляет непроизвольные, иррациональные «образы»[405]. «Ощущения и страсти говорят лишь образами и понимают только их. В образах заключено все сокровище человеческого познания и блаженства»[406].

Такая высокая оценка «образа» содержится в брошюре Гамана «Карманная эстетика» (Aesthetic in nuce). И это понятно. Язык образов – это язык поэзии. «Поэзия – родной язык человеческого рода; так же, как садоводство древнее земледелия, живопись – письмен, пение – декламации, уподобление – выводов, мена – торговли. Глубоким сном был покой наших предков; и их движение – безумной пляской. Семь дней сидели они в молчании раздумья и удивления – и открывали уста – для крылатых снов»[407].

Именно поэзия – язык страсти, чувства и образов – выражает непосредственное интуитивное восприятие действительности. Только поэзия (а не «откровения» Платона, Бюффона) есть «подражание прекрасной природе»[408]. Только язык поэзии может отражать адекватно «ангельский» язык природы»[409].

Поэзия, по Гаману, не только родной, но и «древнейший» язык человеческого рода. Именно в первобытном языке и сознании, образном и чувственном, видит Гаман исходное иррациональное начало всякой поэзии[410].

2 Таким образом, интерес Гамана к философским проблемам языка нашел свое отражение и в эстетических взглядах мыслителя, затрагивающих коммуникативный аспект искусства.

Гаман в этом отношении оказал большое влияние на своего ученика и друга – Гердера. И хотя он полемизировал с последним по проблемам языка и поэзии, его два главнейших тезиса: противопоставление интуитивного, образного, эмоционального языка искусства знакам абстрактного рассудочного мышления, а также отождествление первобытного языка и поэзии – послужили важным исходным пунктом для решения указанных проблем в философии и эстетике Гердера.

И. Г. Гердер (1744–1803

В идее непосредственного, интуитивного, творческого познания «отразились потребность хотя бы фантастическим путем выйти за пределы метафизического, формально – логического метода мышления просветительской эпохи, смутное ощущение диалектической природы реального мира и человеческого познания, а также ощущение того, что в процессе познания участвуют не только абстрактное мышление, но и чувство, фантазия, творческая деятельность человека. Эти гениальные стихийно – материалистические и диалектические по своему характеру догадки получили отражение в эстетических сочинениях и творчестве Гердера, молодого Гете и других «бурных гениев»[411].

Эта общая оценка философско – эстетических взглядов Гердера целиком относится к постановке и решению им коммуникативных проблем искусства. Оригинальный вклад Гердера здесь весьма значителен.