Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

«Новые художники» заявили о себе в Ленинграде осенью 1982 года: на выставке ТЭИИ (Товарищества экспериментального изобразительно искусства, под этой неуклюжей аббревиатурой кого только из местных авангардистов всех возрастов тогда не выставляли) они приклеили этикетку с названием «Ноль объект» на экспозиционный щит с отверстием в форме небольшой картины. Появление незаявленного произведения на и так еле-еле разрешенной выставке вызвало переполох, и объект было приказано убрать. «Обнуление» произошло по полной – около месяца длилась абсурдистская письменная перепалка «Новых» с ТЭИИ, сама по себе возведенная в ранг произведения искусства: бесшабашное жизнетворчество против хмурого художественного диссидентства, веселый стеб против тоскливой серьезности, 1980‐е против 1970‐х. Победила молодость.

Сперва их было всего ничего (сразу же ставший гуру и абсолютным лидером группы Тимур Новиков, Иван Сотников, Олег Котельников (ил. 26), Кирилл Хазанович, Евгений Козлов, Георгий Гурьянов), потом к ним присоединились Вадим Овчинников, Сергей Бугаев (Африка), Владислав Гуцевич, Андрей Медведев, Андрей Крисанов и Инал Савченков. Но «Новые» стремительно обрастали всем, что было живого вокруг: искусствоведами и кинокритиками, композиторами и рок-музыкантами, философами и некрореалистами. Имена и профессии лихо менялись местами: художник Гурьянов был музыкантом группы «Кино», Виктор Цой писал картины для выставок «Новых», ставились балеты и драмы, снималось кино и «Пиратское телевидение», оформлялся Ленинградский рок-клуб, и все вместе временами оказывались на сцене курехинской «Поп-механики». Новикова и Котельникова благословил сам Энди Уорхол, а очаровав Сергея Соловьева, «Новые» получили в свое распоряжение культовый фильм нескольких поколений «Асса», а Африка – свое место на олимпе девичьих грез.

Совершенно сумасшедшее было время. Но оно ушло. В 1991 году Тимур Новиков передает коллекцию произведений «Новых художников» в Отдел новейших течений Русского музея и официально закрывает историю движения, отдав неоэкспрессионизм, в который «Новые художники» впрыгнули на ходу большого европейского поезда «Новых диких», на растерзание опоздавшим. Сам он занялся своей «Новой академией», а старые картины начали путешествие по многочисленным выставкам. Но вот серьезной монографической экспозиции им пришлось ждать двадцать лет. Оказалось, что ждали не зря. Та выставка в Русском музее подтвердила, что «Новые художники» для питерского современного искусства – «наше все». И не потому, что неоакадемизм, «Речники» или «Новые тупые» были позже, а потому, что, как оказалось, это искусство и через двадцать лет после своей добровольной смерти с музейных стен и со страниц толстых каталогов бьет наотмашь. Что все эти «каляки-маляки» на черт знает чем (а писали и на клеенках, и на старых занавесках для ванных комнат, и на фанере, оторванной с выброшенной на помойку мебели) и есть настоящая живопись. А собранные вместе – еще и сильнейшее художественное высказывание, способное сообщить о своем времени нечто, на языках других, более говорливых искусств звучащее зачастую пошловато и неубедительно.

22 июня 1994

Петербургский неоакадемизм ищет свои исторические корни

Выставка «Сопротивление и возрождение. Классические традиции искусства и история фотографии», ГРМ

Постоянное присутствие на петербургской арт-сцене Тимура Новикова и его сторонников одних заставляет искренне верить в почти что гениальность этого художника, а у других вызывает чувство все растущего раздражения. И те и другие, скорее всего, неправы в своей прямолинейности, но феномен Тимура Новикова, безусловно, нуждается в серьезном обсуждении. Очередная сборная экспозиция неоакадемистов явилась прекрасным поводом для нового всплеска мнений и новых разговоров о, казалось бы, всем уже более чем знакомом явлении.