Искусство легких касаний

– Понимаю, – соглашается В.С. – Надежней и безопасней. И по России охват больше – здесь все у Цукера под колпаком. А твиттерные ключи имеют свой риск. Ограничение по объему… Возможны случайности. Но согласитесь, что в этой области мы вас обогнали.

– В чем именно?

– С удаленной активацией. Это было одно из главных экспериментальных открытий Изюмина. До него в голову никому не приходило, что химеры можно активировать без внешней резидентуры. Я имею в виду, без доступа к западным СМИ. Кодовые фразы в Нью-Йорк Таймс, вербовка телекомиков – все это сразу отпало. Достаточно, в сущности, одного грамотно размещенного твита. Если его увидит пара сотен людей, начнется цепная реакция и эффект воронки. А если начнут ретвитить… Американцы теперь тоже используют для активации твиттер.

Голгофский кивает.

– Мы это обсудим подробнее, – говорит он. – Лучше при следующей встрече. В каком сейчас состоянии лаборатория икс? Я имею в виду, Объект-12? Где она?

В.С. озирается. Вокруг, как выражается Голгофский, «распускается сто цветов измены», но что-то все же настораживает информатора.

– Знаете что, – говорит В.С., – давайте расходиться. А завтра утром я вас туда свезу. На незаметной машине.

– Это не опасно? – спрашивает Голгофский.

В.С. мотает головой.

– Там давно уже никого нет. Объект даже не охраняют – он списан под снос. Но все равно оденьтесь неприметно.

***

На следующее утро Голгофский берет с собой две мормышки для подледного лова. Мало того, он одевается в зимний камуфляж армии США (хайтек-спецпарка для особо холодных температур) – надежный способ сойти за какого-нибудь московского доцента-гуманитария, придавленного безвременьем и бытом.

Встреча назначена на автобусной остановке в малолюдном месте.

В.С. подъезжает на сером «гольфе» с заляпанными замерзшей грязью номерами. Окажись это обычный гэбэшный «лэндкрузер», Голгофскому было бы спокойнее – а тут даже непонятно, чего ждать.

Увидев камуфляж Голгофского, В.С. одобрительно ухмыляется.

– Ехать долго, – говорит он. – Но зато все увидите сами.

Они кое-как выбираются из мерзнущей в пробке Москвы, проезжают Химки и катят дальше.

Вдруг В. С. тормозит в пустынном месте. Извиняясь, он объясняет, что напился перед дорогой чаю – и выходит из машины. Голгофский думает, что сейчас его убьют, и переживает один из своих фантомных дыбов пополам с серьезным – до проходящей перед глазами жизни – катарсисом.

«Мы тормозили так три раза, и каждая из этих остановок фантомно стоила мне клока седых волос…»

И десятка лишних страниц нам, добавили бы мы. Незачем повторять описание одного и того же животного ужаса целых три раза. То же и со сценами прожитой жизни, мелькающими перед внутренним взором на обратной перемотке. Одного отчета вполне довольно – сами события ведь не изменились.

Голгофский боится задавать вопросы про объект, на который они едут, потому что его может выдать незнание каких-то специфических нюансов. Он возвращается к теме вчерашней беседы.

– Вы начали рассказывать про «Нью-Йорк Таймс» и телекомиков, – говорит он. – Не можете пояснить?

– А, – отвечает В.С., – это были методы активации химер до эпохи социальных сетей. Мы раньше пользовались главным образом этими двумя каналами. По ним проходили скрипты активаторов, как мы их называли. Ну, или, как вы теперь говорите, триггеры.

– Что именно служило триггером?

– По-разному.

– Можно пример?

В.С. ненадолго задумывается.

– Ну вот типичный случай из старой практики. У нас был агент – выпускающий редактор «Нью-Йорк Таймс». Передовица этой газеты содержала фразу «Soviet officials fear that the advisers could become targets in any attack on Iraq by the American-led forces in the Persian Gulf»[15].

Голгофский вздыхает.

– И тогда то же самое было? А мы в Англии уже и не помним… И что? Американцы, прочитав эту фразу, ощущали желание вторгнуться в Ирак?

– Нет, – качает головой В.С. – Они вообще не вспоминали ни про Ирак, ни про русских. Но зато видели мысленным взором позор рабства и сегрегации, ощущали вину перед черной частью нации и чувствовали, что термин «Afro-American» крайне оскорбителен своей парикмахерской пренебрежительностью. И говорить следует исключительно «African American». Это за несколько лет стало культурной нормой, а первый термин попал под политкорректное табу. Вот так это работало.

– Чушь какая-то. Ведь в этой фразе даже нет такого слова. Какая связь?

– Никакой, – ухмыляется В.С. – Вот поэтому Изюмин и строил подобные схемы активации. Именно потому, что никакой связи. Заложенный в химеру триггер может быть любым. Просто любым.

– Но почему это так действует? Ведь далеко не все американцы, наверное, читали эту статью в «Нью-Йорк Таймс».

– Не все, – соглашается В.С. – Но здесь вступал в действие эффект воронки узнавания.

– А что это?

– Разве вы не знаете? – удивляется В.С.

– Возможно, знаю, – отвечает Голгофский, чувствуя, как напрягаются мышцы шеи. – Просто у нас другая терминология. Опишите процесс.