Искусство Ленинграда, февраль 1991

Общество нуждается в возвышении сферы этоса. И в этом видится тяга к совершенству, ибо здесь исток нравственного совершенствования общества. Путь к нему также лежит через культуру. Настойчиво зазвучал призыв «познай самого себя». Призыв, немыслимый ранее. Он пришел к нам из мира эмансипировавшейся культуры. И прийти к такому познанию можно только через многовековой опыт духовного развития человечества. Цивилизация, поглотившая культуру, не в состоянии предложить инструмент такого познания.

Призыв этот и есть обнаружение нового ценностного приоритета. Культура, которая всегда вела борьбу за человеческую личность, порою жертвенно, испытывая немыслимые тяготы попрания, сегодня выходит на авансцену нашей истории в качестве ее главного действующего лица. Выход этот объемлет историческое время. Мы лишь в начале перемен. Вероятно, культура может быть представлена в двух значениях: как культура-процесс и как культура-овеществление (включающая многое, в том числе высшую форму такого овеществления — искусство). Главное содержание культуры-процесса — таинственная эволюция духовной сферы бытия, неуклонное накопление этических значений, метаморфозы мировоззренческого космоса. Культура-процесс сегодня развертывается столь мощно, что мы начинаем ощущать возникновение нового энергетического поля, простирающегося в сферу духовного состояния общества. Культура-процесс должна предопределить судьбу культуры-овеществления, продолжающей испытывать неимоверные трудности. И может быть, сейчас как никогда важно осознать, что цивилизация есть реализованное сознание и непреложное стремление к универсализации; культура же есть реализация подсознания и столь же непреложная тяга к индивидуализации. Это две ипостаси человеческой сущности, значение которых равноценно в организации человеческого бытия. Гармония отношений цивилизации и культуры означает возникновение того самого «цивилизованного общества», достижение которого и стало вожделенной мечтой, наполняющей нашу жизнь смыслом и надеждой.

РУССКАЯ КУЛЬТУРА ВО ВСЕ ВРЕМЕНА

1) В чем, на ваш взгляд, состоит национальная самобытность русской культуры? Как ее сохранить в современных условиях глобальной стандартизации образа жизни?

2) Каково значение русской культуры для человечества? Как вы определяете ее роль и место в мировой культуре? Как относитесь к взаимовлияниям различных культур в прошлом и особенно — в настоящем?

3) Что приобрела и что потеряла русская культура за годы Советской власти? Как они отразились на духовной жизни, искусстве и литературе Ленинграда?

4) В чем вы видите своеобразие культурных традиций Петербурга? Существуют ли они в наше время?

5) Какими, по вашему мнению, должны быть пути и способы культурного возрождения города на Неве?

ВИТАЛИЙ КАНЕВСКИЙ, кинорежиссер, обладатель приза «Золотая камера», «Camera D’or», международного фестиваля «Канны-90»

1. Самобытность — в нашем дремучем упрямстве. В том, что мы никому не верим, даже самым крупным авторитетам, до всего добираемся сами. На Западе — система образования, при которой учитель «натаскивает» ученика. У нас — волей-неволей до всего приходится добираться самому.

2. Какая может быть роль? Никакой роли. Каждый человек — и у нас, и вообще на Земле на самом деле живет «от себя». Все танцы начинаются от печки. Эта печка — сам человек. Остальное все — наносное.

3. Ничего не потеряла. Каким бы слоем асфальт ни накатывать на дорогу, хоть семьдесят этих слоев будет,— а все равно живое прорастет в итоге. Идеология — выдумка. Живого человека, художника она не переломит.

4. Духовность в Петербурге нынешнем можно увидеть только в архитектуре. Оставили эту красоту нам — и она вроде духовного всплеска в нас.

5. Чтобы все всем было можно. В природе все дозволено и все имеет свое значение. По какому нраву мне могут говорить, что я делаю не так? Привыкли, что черное — это плохо. А ко мне в темноте приходят хорошие мысли и ощущения. Ничего нельзя запрещать.

АНДРЕЙ БОРЕЙКО, дирижер, лауреат международных конкурсов в Катовице (Польша) и в Амстердаме, главный дирижер Уральского филармонического оркестра (Свердловск)

Поскольку редакция заранее согласилась на ответы в любой форме, я избираю смешанный жанр.

1. Отвечая на ваш первый вопрос в тоне ядовитого гротеска, замечу, что национальная самобытность нашей (сегодняшней!) культуры прежде всего в том, что долгие годы мы жили в состоянии насильственно-добровольной (каково сочетание! — поистине, вся наша жизнь — гротеск!) изоляции. Мир жил своей жизнью, мы — своей. В лучшем случае узнавали о чем-то из рассказов отдельных счастливцев, правдами или неправдами попавших «за бугор».