Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров

История Абрамцева как колонии художников восходит к 1870-м годам, когда в бывшей усадьбе Аксаковых поселился Мамонтов, богатый предприниматель и компетентный художник, который вскоре пригласил к себе многих одаренных молодых людей. Во время пребывания в имении Мамонтова многие художники, такие как Репин, Васнецов, Серов, Нестеров, И. И. Левитан, И. С. Остроухов, Поленов и М. А. Врубель, создали свои известные произведения. Там же начинали свою карьеру Ф. И. Шаляпин и К. С. Станиславский.

Все эти знаменитые имена свидетельствуют о важной роли Абрамцева в истории русского искусства. Но Абрамцево было не просто художественным кружком: это был целый образ жизни, предполагавший гармонию между красотой и полезностью и временное примирение споров об эстетике, бушевавших в русском обществе с 1860-х годов[642]. Сценический дизайн, архитектура, опера, художественные промыслы – все эти искусства процветали в Абрамцеве[643]. Восторженный прием Частной русской оперы Мамонтова в Москве и триумф русского кустарного отдела на Всемирной выставке 1900 года в Париже закрепили за Абрамцевом репутацию «колыбели целого движения к возрождению национального духа в русском искусстве» и лаборатории неорусского стиля [Поленова 1922: 5]. «Колыбель» и «лаборатория» – две метафоры, традиционно используемые для описания места, занимаемого Абрамцевом в движении национального возрождения[644]. В последующем анализе я обращаюсь к другой метафоре и рассматриваю знаменитую колонию художников как «островок старины».

Здания, их содержание, постановки, повседневная деятельность, даже одежда – все было неотъемлемой частью этого островка культуры, стилизованного в «традиционном» русском духе. На манер сказочного теремка Ропетом была построена фантастическая баня; воссозданная Васнецовым избушка Бабы-Яги на курьих ножках выглядела так, как будто вышла прямо из сказки. В 1873 году Гартман построил в Абрамцеве свою мастерскую, богато украшенную кружевом резьбы, заимствованным из народной вышивки (рис. 16). В 1876 году в Абрамцеве была создана столярная мастерская, где развивались плотницкие навыки, и вскоре она приобрела известность под руководством Е. Д. Поленовой, ставшей в 1885 году художественным руководителем кустарной мастерской. Домашний театр, в котором в 1882 году состоялась первая постановка «Снегурочки», подготовил успех Русской частной оперы Мамонтова, очаровавшей городскую аудиторию. Был в Абрамцеве и музей народного искусства, учрежденный в 1885 году Е. Г. Мамонтовой и Поленовой: в нем содержались образцы крестьянского мастерства, собранные во время их обходов близлежащих деревень. В каком-то смысле вся усадьба стала музеем на открытом воздухе. Контролируемая атмосфера в этом восстановленном комплексе сохранила традиционный «русский дух». Более того, в этом музейном комплексе можно было жить в окружении ремесел и зданий, которые вполне подходили для выставочного показа.

Рис. 16. Мастерская в Абрамцеве, проект В. А. Гартмана (1872)

Атмосфера творчества, как и авторитетная фигура Мамонтова, утверждавшего, что «искусство во всех направлениях должно быть, прежде всего, народным», и призывавшего художников искать чисто русские темы и формы, помогала объединить художников разных поколений и школ в единое сообщество[645]. Грей подчеркивает общее стремление к национальным темам в искусстве: «Помимо этого общего обращения к русской истории, мифу, сказке и фольклору, картины и рисунки, созданные в Абрамцеве, имеют мало общих черт, что должно бы подрывать любые претензии на групповую идентичность» [Gray 2000a: 117]. Строительство церкви в Абрамцеве в 1882 году – лишь один из ярких примеров того, как пресловутый русский дух проявлялся в ежедневной деятельности в усадьбе. Поленова вспоминает, что каждый художник принимал участие в этом вдохновенном проекте не только руками, но и своей собственной душой: «Все жили интересом постройки, всех объединяло это общее дело, сделавшееся дорогим каждому из участников». И позже она снова отмечает: «В абрамцевскую церковь было вложено так много любви, интереса и личного духа каждого из участников работы, что она на всю жизнь осталась дорогим звеном, соединяющим их всех» [Поленова 1922: 40–42].

Одним словом, Абрамцево было идеальным местом культуры, где бережно восстанавливался и сохранялся дух русской старины. Но этот островок старины существовал отдельно от материка индустриализирующейся России. Тем более интригующим является то, каким образом это изолированное локальное явление трансформировалось в повсеместное присутствие в русской публичной сфере. Как абрамцевский эксперимент стал частью публичной культуры и начал в значительной степени влиять и на образ России за рубежом? Каковы были механизмы создания и сбыта русской старины?