Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров

Все эти рецензии способствовали популяризации Абрамцева и связанной с ним кустарной и театральной продукции. Но Абрамцево также было вовлечено в яростные дискуссии, развернувшиеся вокруг журнала «Мир искусства». В первых двух томах «Мира искусства» (1899), финансируемого совместно Мамонтовым и Тенишевой, можно найти виды абрамцевской церкви и ее интерьера, образцы мебели, изготовленной в столярной мастерской Абрамцева, картины Васнецова, образцы орнаментов и рисунки вышивок, книжные иллюстрации Е. Д. Поленовой, эскизы для ковров и скатертей Н. Я. Давыдовой, декоративные панели для выставок в Нижнем Новгороде (1896) Коровина и его проект кустарного павильона «Берендеевка» на Всемирной выставке 1900 года в Париже. Дягилев также написал отдельную статью о выставке Васнецова. Прославляя Васнецова за его «девственную национальность», Дягилев пишет: «Никогда в русском искусстве национальное самосознание не проявлялось так сильно». Наряду с Суриковым и Репиным, Васнецов был предвестником возрождения «в национально-русском духе»: этими художниками, которые «не убоялись быть сами собой», были созданы ярко выраженные национальные образы – от непримиримой «Боярыни Морозовой» Сурикова до милой «Снегурочки» Васнецова[650].

Само по себе освещение Абрамцева в журнале вовсе не было подрывным: в конце концов, владелец имения был еще и спонсором журнала. Тем не менее качественные иллюстрации, относящиеся к Абрамцеву, появились в тех же номерах «Мира искусства», где была напечатана провокационная статья Дягилева, шокировавшая общество. Нельзя сказать, что сам новый художественный журнал пользовался большим спросом, но журналисты часто писали о нем в массовых ежедневных газетах: и эти статьи не были благожелательными. Скандальная известность способствовала развитию «Мира искусства» не меньше, чем его привлекательные репродукции, в чем мы убедились на примере провокационного диалога между Дягилевым и Репиным по поводу репутации Русского музея. Благодаря «Миру искусства» и деятельность Абрамцева привлекла внимание общества.

Музей народного искусства

Московский кустарный музей, или Музей народного искусства, был учрежден Московским земством в 1885 году: основа его коллекции происходила из Всероссийской художественно-промышленной выставки 1882 года. На протяжении XIX века во многих европейских странах появились музеи, посвященные народным ремеслам, декоративно-прикладному искусству и национальным традициям, которые пользовались большой популярностью у публики[651]. Одним из первых таких институтов был Музей Виктории и Альберта в Южном Кенсингтоне, который открылся в 1852 году и вместил в себя множество материалов с Великой выставки 1851 года. Как характеризует эту тенденцию Салмонд, «в эпоху индустриализации, когда национальная самобытность была в приоритете, каждая нация могла поддержать ярко выраженную культурную идентичность путем сохранения этнических традиций в тщательно отобранной и пригодной для продажи форме» [Salmond 1997: 6]. Музей народного искусства в Москве стал первым пространством в России для показа таких народных ремесел. По примеру Москвы в 1880-х и 1890-х годах в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Костроме и Вятке появились другие важные коллекции народного искусства и древностей. Распространение как научных исследований, так и новых художественных школ, таких как училище Штиглица, также способствовало этому начинанию в России [Hilton 1995: 223–225].

Музей народного искусства не был обычным музеем в том смысле, что одну из его основных функций составляла продажа кустарных изделий, особенно в первые годы существования музея. Далекий от того, чтобы быть храмом муз, музей был, скорее, посредником в разветвленной системе производства и потребления произведений народного искусства. Само существование этого института свидетельствует об изменении вкусов в России: после критического реализма передвижников внимание художников, критиков и потребителей привлекли орнаменты, вдохновленные народными промыслами.