Искусство непохожести. Книга о Зощенко

«А что касается как у нас, — пишет Зощенко, — то, конечно, у нас неудачи имеются… Но мы должны сказать, что у нас многие печальные дела, связанные с деньгами, вернее — с богатством, уже безвозвратно исчезли. И мы освободились от многих опасностей и превратностей жизни. И мы снимаем шапку перед этими обстоятельствами».

Свое воззрение на сатирическую работу советского писателя Зощенко изложил в статье «Сатирик-публицист» (памяти Ильфа) в 1938 году.

«Искусство советского писателя, — писал здесь Зощенко, — должно формировать то, что не сформировано прежней литературой. Это искусство должно построить такой мир и такую речь, которые не то что были бы тождественны с подлинной жизнью, но являлись бы великолепными образцами, к каким следует стремиться. Нет сомнения, это весьма нелегкое дело. Тут меньше всего нужна лакировка. Тут нужна та поэтическая сила, которая сумела бы сделать «вытяжку» из того, что уже имеется в подлинной жизни. Вот как я понимаю искусство социалистического реализма.

И если это так, то задача сатирика — сформировать такой отрицательный мир, который был бы осмеян и оттолкнул от себя.

Однако задача советского сатирика не только в этом.

…Несколько лет назад я встретил Ильфа в Ялте… Мы шли с Ильфом по набережной. На море был шторм. Какую-то маленькую рыбачью лодчонку, далеко за молом, швыряло, как скорлупу. Но эта утлая лодчонка мужественно боролась с огромными кипящими волнами.

Ильф, показав рукой на эту лодку, неожиданно сказал:

— Писатель, который увидел бы в этой картине катастрофу, аварию, — это не советский писатель. В этой великолепной картине, не закрывая глаза на опасности, надо уметь видеть мужество, победу, берег и отличных неустрашимых людей.

В этих удивительных словах Ильф с предельной точностью сформулировал задачу писателя, задачу сатирика.

Мы видим опасности и превратности, воля к победе велика. Цель ясна. И положительные представления преобладают.

Нет сомнения, литератор, пожелавший писать для народа, должен обладать его положительными духовными свойствами — его оптимизмом и его радостным восприятием жизни»^[69].

Такое понимание особенностей советской сатиры было сформулировано Зощенко впервые в «Голубой книге». Уже в «Голубой книге» Зощенко подчеркивает служебный характер своей сатирической работы, рассматривает сатиру как орудие утверждения жизни. Он пишет об этом на языке своего героя:

«Своей профессией, уважаемый читатель, мы не особенно довольны… отличаясь крайним оптимизмом и крайней любовью к жизни и к людям, решили мы больше не напирать на сатирическую сторону дела. И, не отказываясь вовсе от сатиры, решили мы с этого момента слегка, что ли, переменить курс нашего литературного корабля».

И если десять лет тому назад Зощенко вообще изображал мещанский мир извечным и в прошлом и в будущем (см. его новеллы «Через 100 лет»), то постепенно он стал видеть историческую относительность «мира» своих героев.

«Скажем прямо, — пишет он, — что деньги играют и будут еще играть преогромную роль даже и в нашей измененной жизни, и нам (совестно признаться) не совсем ясны те торжественные дни, когда этого не будет. И нам лично, собственно, даже и неизвестно и не совсем понятно, как это произойдет и что при этом каждый будет делать. И как это вообще пойдет.

Но мы должны сказать, что у нас многие печальные дела, связанные с деньгами, вернее — с богатством, уже безвозвратно исчезли». И т. д.

Таков ход мыслей, который ведет Зощенко от изображения мещанского «страшного мира» к оптимизму, к мировоззрению социализма.

По замыслу Зощенко тема оптимизма должна была раскрыться в заключительном отделе книги: «Удивительные события». Здесь должен был быть показан человек в истории во всей его ценности.

Голос писателя в этой части становится простым и серьезным. Таким же, как в рассказе о прощании инженера Горбатова с телом утопленницы или в рассказе о последней встрече И. И. Белокопытова с женой.

Но масштаб отношения к миру и в последней, пятой части книги остался тот же, что и в первых четырех. Выход из мещанского мира Зощенко ищет в круге миропонимания героев этого мира. «Автор» отдела «Удивительные события» — благородный обыватель, живущий и мыслящий в масштабах будничной философии «здравого смысла». Он с благоговением рассказывает о людях, отдавших свою жизнь за лучшее будущее человечества. С наивным и трогательным удивлением он цитирует слова Левина, пригласившего на свой расстрел собственного судью, или слова Рылеева: «Мы дышали минуту воздухом свободы, но за это стоит отдать жизнь».

Положительным содержанием истории в книге оказываются замечательные люди прошлого, герои, погибшие за счастье человечества.

И тут обнаруживается, что если Зощенко удалось во весь рост показать страшное лицо человека частнособственнического «мира», то показать во весь рост человека противоположного типа в пределах мышления благородного и наивного обывателя невозможно, так же как невозможно в пределах «здравого смысла» правильно понять закономерности мироздания.