Искусство обмана. Популярная энциклопедия

Муж неожиданно возвращается из командировки. Жена в спешке заталкивает любовника в шкаф. Муж раздевается, открывает дверцу шкафа, чтобы повесить в него пиджак, и видит незнакомого обнаженного мужчину, который держится рукой за перекладину.

— Ты что здесь делаешь? — спрашивает муж.

— Еду в трамвае.

— Ну ты и придумал, что сказать!

— Ну ты и додумался, что спросить!

Предложенное выше разделение обмана на невольный, вынужденный и сознательный — лишь один из возможных способов его систематики. Например, философ Д. И. Дубровский вводит свою классификацию обмана, разделяя его на добродетельный и злонамеренный.

«Добродетельный обман вызывается альтруистическими целями. К нему обычно побуждают родственные чувства, любовь, долг, принципы профессиональной этики, элементарные нормы межличностной коммуникации. Бессердечно, жестоко, глупо говорить в лицо женщине, что она стара, непривлекательна, что время ее прошло. Бесчеловечно и аморально отнимать у человека слабую надежду, грубо навязывая такие истинные сообщения, которые способны ее перечеркнуть. Простейшие нормы приличия, этикета обязывают воспитанного человека проявлять в общении тактичность, обходительность, деликатность, ограничивать свое любопытство. Нарушение этих норм, которые, в частности, табуируют определенные темы, рассматривается как проявление невоспитанности, бестактности, наглости или даже психопатологии.

С другой стороны, морально допустимы комплименты, одобрительные слова, в которых преувеличиваются действительные достоинства человека, но которые призваны улучшать настроение и укреплять его душевные силы.

Таким образом, добродетельный обман составляет неотъемлемое свойство нашей культуры, и трудно представить такое будущее нашей цивилизации, которое смогло бы совершенно обойтись без него».

При обсуждении проблемы «добродетельного обмана» мне вспоминается эпизод из «Повести о настоящем человеке» Б. Полевого. Когда Алексею Мересьеву ампутировали ноги, только комиссар Воробьев смог лучше всех подбодрить потрясенного этим ударом судьбы летчика.

«Комиссар передал Мересьеву пачку писем. Это были письма из родного полка. Датированы они были разными днями, но пришли почему-то вместе, и вот теперь, лежа с отрезанными ногами, Алексей одно за другим читал эти дружеские послания, повествующие о далекой, неудержимо тянувшей к себе жизни…. Он так увлекся письмами, что не обратил внимание на разницу в датах и не заметил, как Комиссар подмигнул сестре, с улыбкой показывая в его сторону, и тихо шепнул ей: «Мое-то лекарство куда лучше, чем все эти ваши люминалы и вероналы».

Алексей так никогда и не узнал, что, предвидя события, Комиссар прятал часть его писем, чтобы в страшный для Мересьева день, передав летчику дружеские приветы и новости с родного аэродрома, смягчить для него тяжелый удар. Комиссар был старый воин. Он знал великую силу этих небрежно и наспех исписанных клочков бумаги, которые на фронте порой бывают важнее, чем лекарства и сухари».

Иллюстрация Н. Жукова к книге Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке»

О добродетельном обмане нередко в своих произведениях упоминал и Александр Сергеевич Пушкин:

Священный, сладостный обман,

Души волшебное светило…

Или другие, не менее знаменитые строки:

Да будет проклят правды свет.
Когда посредственности хладной,
Завистливой, к соблазну жадной
Он угождает праздно! — Нет!
Тьмы низких истин нам дороже
Все возвышающий обман…

Комментируя эти строки, Д. И. Дубровский пишет: