Искусство обмана. Популярная энциклопедия

«В той или иной степени эта поэтическая истина о возвышающем обмане понятна каждому, ибо наш дух проективен, устремлен в будущее (мечтой, надеждой и верой), никогда окончательно не укоренен в наличном бытии, окончательно не удовлетворен в нем, и пока жив, он сохраняет некую потенциальную силу воспарения над низким, посредственным, заурядным, над рутиной и скукой наличного бытия. Поэтому «правды свет» может быть и тусклым, способным освещать только близлежащие предметы повседневности, жалкую прозаическую достоверность, и скрывать дальнее и расположенное выше. Такая правда способна питать цинизм и неверие в высшие ценности… А пушкинский «возвышающий обман», символизирующий веру в идеал, в наивысшие ценности и смыслы, есть способ сохранения надежды на лучшую, одухотворенную жизнь, на возможность обретения высших ценностей (любви, верности, творческого порыва)».

Дубровский интерпретирует добродетельный обман как случай совпадения интересов того, кто обманывает, и того, кто является объектом добродетельного обмана. Однако при этом возникает вопрос, кто будет оценивать реальность этого совпадения. Так, человек, умалчивающий от своего друга факт измены его жены, может искренне считать, что совершает добродетельный обман, не желая психологически травмировать своего товарища.

Однако его друг может иметь другую точку зрения на данную ситуацию и воспринимать такое утаивание информации как обман злонамеренный.

О возможности добродетельного обмана говорил еще Сократ, приводя пример стратега, обманывающего врага. Другими примерами добродетельного обмана могут явиться случаи, когда разведчик обманывает врага или врач обманывает больного, чтобы подкрепить его уверенность в благополучном исходе заболевания. Общество санкционирует также обман в спортивных играх, где он составляет основу тактики ведения спортивного состязания. Более того, в спортивных состязаниях высокого ранга. Другое дело, что этот обман должен подчиняться определенным правилам, известным обеим сторонам спортивного поединка.

К разряду добродетельного обмана общество, безусловно, относит обман преступников работниками правоохранительных органов. Вот диалог Шерлока Холмса и доктора Ватсона из рассказа Конан Дойля, посвященного великому сыщику:

«— Вы не будете возражать, если нам придется преступить закон?

— Ни в малейшей степени.

— И вас не пугает опасность ареста?

— Ради доброго дела я готов и на это».

Таким образом, у всемирно известного автора детективов не было ни малейших сомнений, что ради «справедливости» можно идти на обман и даже преступить закон.

А вот пример из жизни, описанный в газете «СПИД-Инфо» (№ 10, 1996). В ней рассказывается об операции по освобождению заложников, захваченных бандитами. Вел переговоры с ними специальный сотрудник, так называемый переговорщик, владеющий методами прикладной психологии. Его задачей было любыми способами заставить преступников поверить в безвыходность своего положения и в конце концов сдаться.

В начале переговоров бандиты через дверь потребовали миллион долларов, самолет, губернатора области и жену Мансура (главаря бандитов). Человек, ведущий переговоры от лица милиции, согласился на эти условия, но пояснил, что при их реализации возникнут неизбежные трудности и для их выполнения требуется определенное время.

«Мы можем собрать миллион долларов в течение трех часов в местных банках, но в рублях, — сказал он главарю бандитов. — А тебе нужны доллары, но их нужно ждать из Москвы, это займет больше времени. С самолетом тоже возможна задержка, нужно выбивать его через министерство, найти экипаж. А самое сложное — найти правительство, которое согласится принять самолет… Твоей жене тоже сообщено, она думает. Но если испугается, мы принуждать ее не будем. Губернатор в отъезде, сейчас будем вызывать его».

Слышавшие по рации этот разговор журналисты спросили вернувшегося из опасной зоны переговорщика:

— Губернатор, деньги, жена — когда все это будет?

— Никогда. Я лгал. Это обычная тактика переговорщика. Чтобы заставить преступника отказаться от части требований, я на словах соглашаюсь на выполнение некоторых из них. А дальше стараюсь доказать, что моя «добрая воля» все равно наталкивается на «злые обстоятельства».

Практика показывает, что удовлетворение требований похитителей не приводит к освобождению заложников, а лишь укрепляет их в сознании собственной значимости, силы.

Когда через три часа бандиты снова потребовали губернатора, эксперт, ведущий переговоры, ответил:

— Ему сообщили, он выехал, но где его носит, мы не знаем. В любом случае ему придется отвечать за это, и с поста он слетит.

Больше губернатором преступники не интересовались…

Помимо «добродетельного», Дубровский выделяет так называемый воодушевляющий обман.