Искусство острова Пасхи

Первый подарок от Энрике я получил через посредника. Эстеван Пакарати и Ласаро Хоту уже несколько раз приносили мне фигурки, взятые, по их словам, в тайниках. В этот вечер, после работы, Эстеван пришел со стороны аху в лагерь с сумкой на плече; в таких сумках пасхальцы обычно носят поделки для продажи, еду, разные мелочи. Войдя в палатку, он вытащил из сумки сверток, в котором лежала вырезанная с большим мастерством и реализмом птица; ее пышные крылья простерлись рельефом на выпуклой поверхности куска красной лавы (К-Т 1317). Передача этого изделия не была обставлена никакой секретностью, и так как до сих пор Эстеван Пакарати приносил мне свои камни ночью, тайком, я спросил его, откуда эта вещь. Он ответил, что принес ее но поручению Энрике, который не решился прийти сам. Энрике утверждал, будто «нашел» скульптуру, но Эстеван не сомневался, что он «ходил в свою пещеру».

Я передал подарок для Энрике, и через три дня он сам явился ко мне в палатку незадолго до полуночи. Для завершения работ на подъеме статуи требовался всего один день, однако из-за предстоящего прибытия с ежегодным визитом чилийского военного корабля «Пинто», двенадцати обитателям пещеры пришлось прервать свой труд и вернуться в деревню Хангароа, чтобы участвовать в разгрузке и погрузке.

Энрике принес в сумке четыре совершенно необычных скульптуры из лавы (К-Т 1326–1329). Особый интерес представляла несколько сплющенная, стилизованная кошачья голова (К-Т 1328, фото 230 а). Замысел и выполнение говорили о незаурядном мастерстве резчика. Выпуклые овальные глаза обрамлялись сверху подобием изогнутых бровей; соединяясь впереди, они образовали острый угол и переходили в узкий прямой выступающий нос. Морда, ноздри, рот — типичные для кошачьих; изо рта торчал кончик языка. Сужающаяся, клиновидная шея— словно ручка. Другая фигурка представляла собой вырезанный из красноватой лавы маленький гармоничный торс (К-Т 1326, фото 207 с), однако непохожий на известные пасхальские статуи. Отвислые груди, большие выпученные глаза под изогнутыми бровями, которые соединялись под углом, переходя в узкий нос, как у кошачьей головы; сечение прямоугольное, закругленное. Энрике назвал эту статуэтку моаи мата пупуку и перевел: «пучеглазая статуя». Из двух остальных изделии одно походило на чашу; естественное углубление было окаймлено изогнувшимся по кругу большеголовым млекопитающим с высунутым языком и длинным, тонким хвостом (К-Т 1329). Над обработанной поверхностью второго изделия, не поддающегося точному определению, выступали две причудливые антропоморфные головы (К-Т 1327). Сам Энрике при нашей первой ночной встрече ничего не сказал о происхождении этих вещей, и на мои вопросы отвечал уклончиво. Зато во втооой раз, принеся шесть скульптур, изображающих звериные головы, своеобразные торсы и маски, он задержался в палатке дольше, и мне удалось кое-что выяснить наводящими вопросами. Он не «нашел» камни, все они хранились в пещере, принадлежавшей ему и трем его братьям. Заправлял пещерой старший брат Мигель, который служил у губернатора. Энрике и два его брата работали у нас, и они уговорили Мигеля, чтобы он разрешил передать мне некоторые камни ил тайника.

Это происходило за две недели до того, как мы посетили пещеру Атана Атана, и я в ту же ночь записал рассказ Энрике о его родовом тайнике. По его словам. внутри, но обе стороны входа, стояли каменные «боги». Всего же на полу, а вернее, на подковообразной полке, для которой были взяты камни из старых фундаментов (паенга), лежало около двухсот изделий.

В дождливое утро, когда бригада, занятая на подъеме статуи, слонялась около наших палаток, Энрике улучил минуту и передал мне полный мешок скульптур. И радостно сообщил шепотом, что старший брат не против того, чтобы я побывал в пещере, на этой неделе он устроит таху. Я постарался осторожно выяснить, что это такое; прямо спросить и выдать свое невежество было рискованно, вся затея могла сорваться. В конце концов выяснилось, что речь идет о земляной печи, которая нужна, чтобы умиротворить аку-аку, перед тем как мы войдем в пещеру.

Тем временем я побывал в пещере Атана Атана, а двумя днями позже и в тайнике Ласаро. На другой день после второй вылазки я вечером навестил губернатора в его бунгало в Матавери. Простившись с хозяином около полуночи, я уехал. За рулем сидел сын Педро Атана, Хуан. Мы направились не в лагерь, а к деревне: мне предстояла встреча, подготовленная Атаном Атаном. Из-за каменной стены на перекрестке внезапно выскочил Энрике и молча вручил мне два небольших мешка. В первом лежал каменный череп (К-Т 1924, фото 199 b); очевидно, он, как и аналогичное изделие, полученное мной от Атана, играл роль «ключа» к пещере Теао. Во втором мешке были две необычные каменные скульптуры; одна из них интересна тем, что изображала голову и шею хищной птицы (К-Т 1402, фото 256 с).