Искусство острова Пасхи

Через два дня двое братьев Хаоа и Туму снова явились в лагерь. Туму с важным видом вручил мне камышовую сумку, содержимое которой, по его словам, должно было увеличить мою силу. Речь шла о предмете из другой пещеры семьи Хаоа, но самого тайника мне увидеть не пришлось, только этот дружеский дар. Это была интереснейшая каменная модель большого камышового судна; двойные мачты с парусами были вырезаны отдельно и вставлялись в отверстия на палубе. Изделие явно было подлинным, с патиной на всех поверхностях. Нос судна заканчивался большой, несколько стилизованной человеческой головой, ее волосы переплетались со связками камыша, образующими корпус. О квадратном углублении посреди палубы братья Хаоа сказали, что это заполняемый землей очаг для уму (К-Т 1821). По словам моих информаторов, судно называлось Коханге те тапгата тере вака («Коханге рыбака») и так же звучало имя капитана. Еще они рассказали, что скульптура изображает судно, которое в мирное время надолго выходило в море, возвращаясь каждые четыре или пять дней, чтобы выгрузить рыбу и забрать провизию для рыбаков. Во время племенных войн на борту держали пленников, иногда их убивали и жарили в уму. Кроме этого уникального изделия, мы ничего не получили из второй пещеры братьев Хаоа и ничего больше о ней не узнали.

Хотя каменные изделия, если не считать черепа, обычно играющие роль «ключа», заметно отличались друг от друга, пещеры Атана Атана, Энрике Теао и Андреса Хаоа объединяло несомненное сходство. Оформление тайника как действующей кумирни, а не как склада, камышовые циновки на полках вдоль стен, сено на полу, два человеческих черепа, аккуратно помещенные среди скульптур, — все это говорит о едином замысле. Не исключено, что замысел этот принадлежал Атану Атану, который присутствовал во всех трех случаях. Правда, Атана Атана трудно было назвать смелым творцом, его, скорее, отличали сдержанность и скромность. Вот почему больше оснований считать автором замысла Викторию Атан (она же Таху-таху); недаром нам сказали, что она была непосредственно причастна к тому, что делалось в подземных тайниках Атана и Хуана. Если же исключить основную идею оборудования и предшествующие посещениям пещер трапезы уму така-пу, художественное содержимое трех тайников было отнюдь не одинаково. Коллекции различались между собой так же сильно, как собрания Ласаро Хоту и Арона Пакарати.

Братья Ика и открытая пещера Сантьяго Пакарати на берегу моря

За несколько дней до первого нашего визита в пещерный тайник местные толки побудили меня обратить внимание на близнецов Даниеля и Альберто Ика и их младшего единокровного брата Энрике Ика (он же Арики-лака). По данным Энглерта (1948, с. 63–64), в роду Энрике Ика с материнской стороны был последний пасхальский король; потому-то соплеменники иногда титуловали его Арики-пака.

Несколько островитян независимо друг от друга утверждали, будто сами видели древние дощечки ронго-ронго, которые Альберто Ика принес в деревню, но потом он испугался и вернул их в родовую пещеру в районе Ханга-о-тео. Как говорилось выше, когда мы отправились на катере в первую, неудачную вылазку к пещере Ласаро, ему показалось что он узнал Даниеля Ика и его сыновей, занятых поисками пещеры Альберто.

Удобный случай переговорить с младшим из братьев выдался, когда я работал среди множества незаконченных статуй в карьерах Рано Рараку и ко мне подъехал верхом Эприке Ика. Он хотел получить строительный лес из наших запасов в обмен на быка. Я решил застать его врасплох и сказал, что вместо быка предпочел бы какой-нибудь предмет из его пещеры. Сперва Энрике с невинным видом заявил, что никогда не слышал ни о каких пещерных тайниках, но отрывочные сведения, которыми я уже располагал, позволили мне подстроить ему ловушку, и в конце концов он сказал, что должен посоветоваться с братом, Даниелем. Мол, в родовой пещере много предметов, но войти туда и вынести что-то может только Даниель.