Искусство острова Пасхи

Не успели мы, одолев каменную стену, подняться на террасу на участке Таху-таху, как мои ноздри защекотал приятный запах жареной курицы, исходивший от груды небольших горячих камней. Под камнями и впрямь лежала курица, запеченная в банановых листьях. Педро Атан был на редкость весел и доволен. Он объяснил, что сын Таху-таху, с которым мы прежде не встречались, пошел с нами потому, что он помог Педро добиться от старушки согласия на передачу нам пещеры. Разговор велся, как обычно, на испанском языке, и местные аку-аку явно понимали этот язык: когда Педро предложил мне съесть гузку и разделить курицу между пятью другими участниками ритуала, последний кусок мы должны были бросить через плечо, приговаривая по-испански: «Аку-аку пара буэна суэрто» («Аку-аку на счастье»).

Педро Атан держался как-то подчеркнуто самоуверенно. После трапезы отошел в сторонку, покурил, потом с улыбкой пригласил нас следовать за ним. Мы были предупреждены, что у входа в пещеру я должен сказать на рапануйском наречии: «Коау Ханау-ээпе Норуэга матаки те ана» («Я Длинноухий из Норвегии, открой пещеру»). В саду Таху-таху Педро Атан повторил это несколько раз, подчеркнув, что у пещеры инструкции давать не положено. И до того как мы двинулись в путь, он вдруг спросил, что я предпочитаю посетить: очень трудно доступный тайник в приморских скалах или легко доступную, закрытую пещеру внутри острова. Я не без оснований заподозрил, что идет испытание моей маны, и ответил, что хочу видеть пещеру с наиболее важными предметами.

Мы долго шагали по каменистым полям, перелезли через несколько оград, наконец, подозрительно далеко от уму, устроенной Таху-таху, около двух часов ночи Педро Атан остановился перед каменным туром. Найти вход в пещеру было очень просто: человек, который сложил тур, не потрудился класть камни вверх темным «загаром». Мы приготовили каменную свиную голову (Педро велел ее непременно захватить), каждый из нас произнес магическую рапануйскую фразу, и как только были убраны верхние камни тура, обнажилось отверстие лаза. Сопровождаемый обоими пасхальцами, я скользнул вниз по короткой, наклонной шахте и приземлился на подстилке из свежей камышовой циновки. Пещера была маленькая, заурядная. Сделав шаг, я боднул головой какой-то предмет, подвешенный к потолку на веревочке. В луче фонарика я рассмотрел недавно изготовленную, светлую каменную птицу, на спине которой торчало изображение человеческого черепа. Даже плетеная веревочка была совсем новая.

Весьма разочарованный, я проверил остальное содержимое пещеры. Никаких останков; пол не выстлан сеном; прямо на земле у стен и в дальнем конце пещеры лежали три свежие циновки, на них аккуратно расставлены одинаковые по форме и размерам прямоугольные каменные плиты со срезанными углами. Светлая поверхность со следами свежей обработки, серийная продукция без малейшей претензии на разнообразие — словом, коллекция резко отличалась от того, что я уже видел, включая пещеру младшего брата Педро, Атана Атана. На выпуклой поверхности каждой плиты — нехитрое рельефное изображение. Присмотревшись, я узнал увеличенные идеограммы письменности ронго-ронго. Однообразие нарушали только три мало примечательных бородатых головы, каменная миска с недавно отрезанными локонами человеческих волос, которые были перевязаны новой веревочкой, и несколько более интересное трехмачтовое каменное судно — однако и оно было изготовлено недавно и, скорее всего, представляло собой копию образца, принесенного перед тем в лагерь самим Педро. Не успели Меллой и фотограф спуститься в пещеру, как я уже полез обратно и предложил им последовать моему примеру.

Педро Атан и его родич с удрученным видом выбрались на поверхность и молча сели на камнях. По пути к пещере Педро несколько раз повторял, что мы непременно должны сегодня же ночью забрать из нее все содержимое. Теперь мне стало понятно, откуда такая спешка: пещера отнюдь не была секретной, ее оборудовали специально для этого случая, и Педро опасался воров. Чтобы проверить реакцию этих обескураженных артистов, я предложил отвезти изделия в лачугу Таху-таху и оставить там до утра. Они дружно стали возражать — дескать, она огорчится до слез при виде старых родовых реликвий. Судя по тому, как они боялись показать старухе Таху-таху свои подделки, она не знала об обмане.

Услышав от нас, что его раскусили, Педро Атан разрыдался. Меллой предложил ему сейчас же показать настоящий тайник, пока он не успел подготовить новое представление. Около половины пятого Педро наконец согласился, но мы с Меллоем настолько устали и так на него рассердились, что нам уже не хотелось никуда ехать, тем более что Педро хотел показать не большую родовую пещеру, а маленький тайник в приморских скалах.