Искусство острова Пасхи

Не доезжая Ханга-тетенго, мы остановили машину за поваленной статуей, рядом с колеей, и, как только Педро удостоверился, что кругом больше никого нет, пошли к скалистому берегу. Фердон еще раньше выяснил, что наш проводник происходит из племени Тупахоту; по его наблюдениям, мы теперь находились на исконной территории этого племени. Между зазубренными утесами, образованными застывшей лавой, мы спустились к берегу, защищенному от прибоя отмелью и чередой сорвавшихся сверху огромных глыб. Мы карабкались через камни, протискивались между скалами, а Педро Пате аккуратно заметал пучком травы каждый след, оставленный нами на песке. Мы нарочно обронили бумажки от конфет — наш проводник тотчас вернулся и собрал их. Около огромных камней он остановился и снова повторил все то, что уже говорил Фердону. Дескать, он не собирается нам ничего продавать, но Ласаро рассказал ему о скверном поступке Педро Атана и других, и теперь он хочет снять с себя все подозрения в обмане, показав нам «настоящую» пещеру. Он может поручиться за то, что тайник вместе со всем содержимым ему и сестре передал отец, Тимотео Патеа а Вака Туку Онге, и сестрина доля уже вынесена. Затем Педро предложил нам влезть на окруженный пенящимися волнами большой прямоугольный камень и оттуда показал на узкую полку на скале, как раз над нами. На полку выходила горизонтальная щель, такая неприметная, что сами мы ни за что ее не заметили бы, да если бы и заметили, нам не пришло бы в голову, что кто-то мог здесь устроить тайник.

Никакого ритуала не было, если не считать короткой речи Педро Пате, после которой он предложил мне войти в пещеру. Я подпрыгнул, ухватился за край полочки, подтянулся и боком всунул голову в щель. Однако грудь не проходила, пока я не сдвинулся вправо; здесь щель была пошире, и мне с трудом удалось протиснуться внутрь. В глубине лаз расширялся, и когда я подтянул ноги, голова моя очутилась в небольшой полости, где можно было даже стать на четвереньки. При свете фонарика я рассмотрел круглую камеру, не шире пяти метров; посреди пола лежал истлевший скелет. В противоположной стене была еще одна узкая щель. По бокам свод был совсем низкий и, чтобы добраться до второго лаза, пришлось карабкаться через скелет. Кто-то незадолго до меня совершал этот маневр и сдвинул с места несколько костей. Я протиснулся во вторую камеру, поменьше первой, и с таким же низким сводом. Прямо на шершавом лавовом полу лежало внушительное собрание каменных скульптур. В первом отсеке пол был покрыт тонким слоем черной земли, здесь же все, включая каменные изделия, покрывала мельчайшая серая эолическая пыль. Первым делом мне бросилось в глаза изображение ламоподобного животного, и я снова заподозрил неладное, но, коснувшись скульптуры, убедился, что она тоже покрыта толстым слоем пыли. Всего интереснее показались мне каменные модели трех камышовых судов с вставными мачтами, вроде тех, которые мы уже встречали раньше.

Прежде чем трогать что-либо, я внимательно осмотрел каждый предмет, проверяя, нет ли царапин или пятен — следов недавней переноски, но ничего такого не обнаружил. Почти на всех скульптурах, которые Педро Пате перед том приносил в лагерь (как и на многих других полученных нами изделиях из хрупкого туфа или лавы), были светлые царапины или метины, особенно бросавшиеся в глаза на плот-пом, непузырчатом материале, использованном творцом этих фигурок. Держа в одной руке фонарик, в другой — скульптуру и отталкиваясь от пола локтями, я осторожно протиснулся через оба лаза назад, чтобы показать моим товарищам каменные парусники (фото 282, 283), однако, как ни старался, не смог уберечь камень от царапин. Более того, карабкаясь через скелет в первой камере, я должен был на несколько секунд положить скульптуру на пол, и к ней прилипла черная земля; на фигурках во внутренней камере никаких следов земли не было. Когда я подал Фердону модель парусника, на палубе лежал сантиметровый слой мелкой пыли. Он заметил, что нужно немало лет, чтобы в пещере на берегу моря могло отложиться столько пыли; тотчас Педро Пате попросил Фердона принять каменный парусник в подарок — дескать, он был хорошим начальником и это его заслуга, что состоялась вылазка в пещеру. Щуплый Педро Пате и такой же худой археолог Санчес без труда влезли в пещеру, зато более плотному Фердону пришлось, к немалому его огорчению, довольствоваться осмотром изделий, которые они выносили наружу. он убедился, что все скульптуры покрыты одинаково толстым слоем пыли.