Искусство проклинать

Jна даже не удивляется моей осведомлённости. Видимо, устала бояться...

- Не будешь ходить к Хорсу, и всё пройдёт.

- Я уже не хожу. Не ходила, почти два месяца. В церкви отцу Павлу поклялась, у бабки была, в Андреевке. У меня там мама живёт... Я и не собиралась идти, но он позвонил, позвал... И меня ноги сами понесли. Я побыла совсем немного, послушала. Мне их песни и пляски и раньше не нравились, а тут совсем невмоготу. Противно, и всё! Я и начала потихоньку выбираться. А во дворе присела отдышаться в кустах, чтоб не заметили, прямо под окном.

- Где это было? У Хорса? Он там живёт?

- У Смирновых, на Грязнухе. Но Хорс там не живёт. Я не знаю, где он живёт. Он каждый раз новое место назначает, и приходит совсем ненадолго. Вот его я и услышала... И, наконец, поняла, что это про тебя. Что вся охота на тебя велась... Они всё 'Сарыгос', да 'Сарыгос', откуда мне было знать, что это ты.

Она уже без опаски допила лекарство. Я помогла ей сесть, и сказала, обращаясь к Бабе Сане.

- А он интернационалист, наш господин Вилов. Нечисть русская, кумир для подражания - немецкий, а псевдонимы татарские.

- Что такое 'Сарыгос'? - спросила Баба Саня.

- 'Сарыгёз'. Это - желтоглазая, по-татарски - поясняю я, массируя виски Парамоновой.

- Разве ты желтоглазая? - Зойка возмутилась, и подошла ближе, приглядываясь: Разве у тебя жёлтые глаза?

- Есть немножко, после Боткина. Раньше они были голубые, но после болезни осталась желтизна. Теперь зелёные, но это не очень заметно, если пользоваться желтоватым тоном для век.

- А откуда ты знаешь татарский язык?

- А я и не знаю. Понимаю неплохо, но не говорю. У нас в детдоме было многонациональное общество, что-то запомнилось. Сары - жёлтый, гёз - глаз. Она из подружек, башкирка, вообще звала меня Гульсары: Жёлтый цветок.

- Тина! Послушай, Тина! Это очень важно. Как же ты не понимаешь, - взмолилась Парамонова, удивлённая нашей спокойной реакцией на её сообщение: Почему ты меня не слушаешь? Даже не знаю, как тебя убеждать... Как рассказать всё.

- Расскажи сначала. Начало у твоей истории есть? Как ты среди них оказалась? Зачем ты к ним пошла?

- Из-за тебя. - поколебавшись несколько мгновений, говорит Парамонова.

- Из-за меня?

- Да, Тина. Я тебя видела ночью... В окно. Вы садились в машину, ты и... он. Меня одна сотрудница уговаривала сходить к Асте на спиритический сеанс... чтобы с моим Лёшей поговорить. Я отказалась наотрез. А потом увидела тебя... вас. И пошла... Я никому ничего не говорила про это, Тина. Ни единого словечка. Честное слово!

Баба Саня с каменным лицом смотрит в сторону, а Зойка начинает озабоченно поправлять покрывало на соседнем кресле. Это - тема, на которую у нас наложено табу.

- И что, они тебе помогли? Дали возможность? - спрашиваю я, не переменившись в лице.

- Не знаю, что это было... Но я не смогла туда долго ходить... Это уже не Лёша. Всё было глупо с самого начала, и затея тоже плохая. Очень плохая...

- Ты участвовала... в оргиях? В обрядах.

- Нет, я не стала дожидаться посвящения. Мне собраний хватило, и духов этих... Я перестала ходить, такое - не для меня. Я не знаю, почему снова пошла.

Зато я знаю. Чёртова прививка...Нет бы позвонить и предупредить. Но откуда мне было знать? Хорс, скотина подлая, как ты мне надоел! Утомил...

- Ну, а Гульсары... Сары... Про жёлтые глаза-то что? - не выдержала Зойка.

Я ткнула её пальцем в бок. Чего дёргать бедняжку? Ей и так тяжело. Чем спокойнее она себя ведёт, тем легче перенесёт влияние Алексо.

- Ты им очень нужна, Тина. Не всё я, конечно, поняла, но ты хорошо защищена, и магией тебя не притянуть. До сих пор ничего не получалось. А теперь у них есть средство. Подкидыш. Он сможет тебя достать, и Хорс его дожидается.

- Может, прикидыш? - голос у Бабы Сани напряжённый, а пальцы, удерживающие стакан с лекарством, вздрагивают.

- Да-да! Прикидыш. Именно это слово. Он должен доставить Тину после большого праздника. Хорс в нём уверен, и никаких возражений Асты слушать не стал.

Эту тему мы с Бабой Саней разовьём попозже, без Зойки, желательно. А пока не надо нагнетать тревоги. И так куда не кинь - со всех сторон обложили. Может я, правда, золотая?

- Что такое большой праздник? - Я беру Парамонову за руку, и успокаивающе улыбаюсь.

- Не знаю... Просто слышала про него, но не знаю.

- А где он будет? Улицу, район в этой связи не называли.

- На Змейном.

.

- На Змейном? Точно?

- Да, я запомнила. Об этом Хорс распевал, стихами. Что-то навроде: Силу обретём мы на Змейном месте... в час большого праздника... Что-то подобное.

- Понятно. Спасибо, Оля. Ты даже не представляешь, сколько сделала для меня. Какими бы словами я тебя не благодарила, этого всё равно будет мало.

- Ты собираешься идти в милицию, Тина? Это бесполезно: место собраний всё время меняется, а свидетели исчезают. Моя сотрудница, та самая, которая меня туда привела, попыталась. И не добилась ничего. Уголовного преступления нет, свобода совести гарантирована... Она исчезла, Тина! Её нигде нет уже второй день... - Её рука становится живей, сжимает мою ладонь с неожиданной силой.