Искусство проклинать

Ну не стал бы этот красавчик так спокойно доверять нам вещь, если с ней что - то "нечисто"! Не похож он ни на мошенника, ни на простофилю! И всё же, подобная редкость - всегда риск, и немалый. Болтать об этом кресте никто из наших, конечно, не станет, даже Маринка. Но где гарантия, что парня уже не пасут. И что дальше? Оставлять этот крест в сейфе каждую ночь, у меня просто рука не поднимется, значит - забирать его домой. Дел хватит на месяц - полтора, ведь работать надо только после обеда, когда руки согрелись и глаз верней. С металлом придётся повозиться, перелистать кучу справочников, сделать пробы....

- Действительно, изумруд. - Лев Борисыч смотрит на меня, но я помалкиваю.

- Обработка восточная, очень своеобразная, между прочим: такое впечатление, что камень обрабатывал не один мастер, а несколько и в разное время, каждый - в своей манере. И какой цвет! Даже затрудняюсь предполагать, чем может быть вызвана такая неравномерная окраска - продолжает шеф, оставив, наконец, свой подбородок в покое.

Теперь он слегка потирает пальцы друг о друга и сводит "шалашиком", а это значит - готов действовать: Камень кажется более старым, чем крест, его основная обработка - древнеиндийская шлифовка под кабошон, хотя позже была произведена старинная огранка наподобие венецианской. И следы глиптики, затёртые шлифовкой. Тина, взгляни.

Я послушно беру со стола лупу и склоняюсь над камнем. Под увеличительным стеклом, действительно явно видны две тупые грани, спускающиеся от центра изумруда, его "глазной роговицы", в углы, вроде простейшей обработки "под челнок", а сама "роговица" имеет заметные следы вмятины на месте предполагаемого "зрачка".

- Есть следы инталии, Лев Борисович, вы правы,- соглашаюсь я, пытаясь определить ощущения, которые вызвал во мне этот "взгляд". Ничего зловещего или неприятного, просто взгляд. Взгляд камня в мои глаза. Мой взгляд на камень. Тепло и доверие...

- Молодой человек, где вы его достали, такой камень? - просто, со спокойными интонациями проверочного вопроса, задаваемого мудрым учителем успешному ученику, произносит шеф, а я решаюсь про себя: сдаюсь, возьму!

- Последний раз его достал не я - в той же мажорной тональности отвечает молодой человек: Хирург военно-полевого госпиталя вынул его из моего правого лёгкого.

- И он уже тогда был такой вот, неравномерно окрашенный? - не дрогнув, приветливо продолжает шеф, а Маринка тихо ахает и уходит от нас в мастерскую.

- Он такой уже несколько сот лет, если не врут мои предки. А в нашей семье как-то не принято врать - улыбается в ответ парень, и улыбка у него, если не гагаринская, то где-то очень рядом. Хорошая улыбка.

- Да - а - а -а! Чего только не увидишь в жизни! - вздыхает Лев Борисыч, откинувшись на спинку стула и любуясь изумрудом с расстояния вытянутой руки. Парень уже тоже сидит напротив него, за стойкой с внутренней стороны окошка. Это неписаный закон: клиент с таким заказом - только внутри, спокойнее и безопаснее и нам и клиенту. Крепкие парни в чёрной коже, вызванные сигнальной кнопкой, давно стоят за прозрачной дверью в холл, привычно изображая дружеский трёп и просматривая окрестности.

- Удивительный окрас, Тиночка, вы только посмотрите! С чем бы его сравнить...

Когда шеф волнуется, это можно угадать только по некоторым жестам и по тому, как он путается в обращениях к собеседнику - от "ты" к "вы", от официальных имени - отчества к ласкательным. Во всём остальном - он полная невозмутимость и безмятежность.

- Травинки, пробивающиеся сквозь снег весенним утром - мечтательно произносит Лев Борисыч, слегка наклоняя камень в лучах слабоватого сегодня оконного света.

- Скорее, море в холодный туманный день - возражаю я, поддавшись его настроению.

- Ваши глаза - вставляет клиент, и Лев Борисыч с интересом пялится на меня.

- А, пожалуй, да! Вы знаете, Тина, очень похоже.... У вас ведь, не голубые глаза. Не совсем голубые, я бы сказал.... Как странно, никогда не обращал внимания.... С такой лёгкой кошачьей зеленцой, знаете, даже с желтизной....

Чудесно! Цветовая гамма моих внешних достоинств у меня как раз, самая любимая тема. За свою бурную неправедную жизнь я успела побывать и "рыжей тварью", и "бледной немочью", и "кузнечиком", и "золотинкой", наслушаться и про "желтоглазую тень", и про "кошачьи зенки", и про "изумрудные льдинки".

На третьем курсе я помогала аспиранту Сашке Страхову, тоже любимчику Гаецкого, подбирать материалы для кандидатской по ювелирной обработке старинного оружия, и он, измученный амплитудой моих настроений, выдал на восьмое марта стихи под карикатурой в стенгазете:

И кожа твоя серебро,

И волосы - золото инков,

И ярче жемчужин Востока

Холодной улыбки привет,

Но жаждут священных костров

Твои изумрудные льдинки -

Ты вся драгоценно жестока,

Как узкий испанский стилет.