Искусство проклинать

- Ты выберешь сама. Но за тебя уже кладёт поклоны отец Андрей. Он был Братом Дана. Если ты согласишься на его целительство - это будет честь для него. Он так сказал.

- Как он может считать честью молиться за незнакомого человека? Он меня совсем не знает.

- Он судит по делам. Я писала о тебе. И с Даном они тоже это обсуждали, я не сомневаюсь. Я только не знаю, что они решили конкретно.

- Всё равно нам надо увидеться, узнать друг друга.

- Он тебя видел, Тина. Он отпевал Дана.

- Старший из них? - Я вспоминаю печальные глаза, морщины на тёмном, узком лице, густую седину в смоляных волосах и бороде, худые, костлявые пальцы благословляющей руки. Мягкое невесомое прикосновение к моему плечу во время прощания... Брат...

- Да это мне честь, а не ему. Благородный, почтенный человек, вдвое старше.

- Ему только сорок три, Тина. Дан у него был четвёртым. Три бойца, один Защитник... Это тяжкое бремя.

- Я согласна, Баба Саня, напиши ему об этом. Только напиши, что это для меня - честь. Так и напиши: честь и надежда. И ещё я очень хочу с ним повидаться. Это возможно?

- Да, но не сейчас. Они приедут, и у нас будет поддержка.

- Я не могу ждать, Баба Саня, я уже сказала... Честное слово: я не могу! И я не буду ждать... Вспоминай все обряды и наставления, которые производились с тобой, и Даном, и начинай, прямо сегодня. То, чего я не узнаю, само придёт, по необходимости.

- Что ты городишь, девочка! Само придёт! Люди годами учатся, а готовятся - месяцами... Я не имею ни сана, ни права тебя готовить.

- Представление имеешь - и достаточно. Не было бы этого - я всё равно бы пошла! И без Алексо - тоже. Так что не спорь, Баба Саня. Делай, что умеешь, учи тому, что знаешь, пиши обо всём... Но ждать я не буду.

Возражений и уговоров я слушать не стала, и Баба Саня уступила. Не скажу, что я всё схватывала на лету, но я очень старалась. Тексты мне давались сравнительно легко, некоторые правила - тоже, остальное - посложнее. Особенно тяжело было с отрешением от суеты и самоуглублением, но за это я не сильно беспокоилась: я человек момента. Когда придёт настоящая необходимость, я забуду даже своё имя. Главным станет только цель. Я так умею. Я знаю, что - месть это блюдо, которое надо подавать холодным... Но моя миссия не может быть местью. Она - возмездие.

Глава 25

Баба Саня ревниво наблюдала за моими банно-спортивными оздоровительными мероприятиями, но против ничего не имела. Массажа и прочих процедур от Дока она тоже не отменяла. Док относился к моему рвению и послушанию с некоторой подозрительностью, хотя и был доволен. На Зойку он не жаловался. Она вела себя образцово, и старательно выполняла работу, которую ей доверяли. Я находила для неё десяток-другой минут, и она всегда дожидалась их с ангельским терпением.

- Тина! А я тебя жду. У Дока больной, а я знала, что ты подъедешь... Хочешь чаю?

- Давай, сегодня сыро. Продрогла... Ну, как ты, обживаешься?

- Да... И не тяжело нисколько, хотя, бывает, передохнуть некогда. Зато и раздумывать тоже времени нет.

- Ну, это ты зря. Думать никогда не помешает.

Мы поднимаемся в дежурку на втором этаже - здесь у Дока кабинет и крошечный чуланчик, где Зойка спит и переодевается. В комнату, длинную и узкую, вошли только кушетка, типовой больничный шкафчик и тумбочка между постелью и стеной.

- Так мысли-то какие, Тина! Одни ужастики... Ты с чем будешь? У меня варенье малиновое есть, хочешь?

- Откуда такая роскошь? Больные угощают?

- Нет... то есть угощают, но не меня, а Дока. А он нас подкармливает, - сестёр, нянечек.

- Ты сдружилась с ними? Много не надо... Мне много малины нельзя. Она пот гонит, а я тогда мёрзну.

- Нет, просто сработалась. - Зойка садится рядом со мной, и вздыхает. - Боюсь я! Всех боюсь. Только Доку верю, от остальных шарахаюсь. Тина, ты их различаешь? Ну...этих?

- Да, начинаю различать... А что, у тебя подозрения есть?

- Нет, определённого ничего нет. Только ночью кажется: то в окно стучат, то в дверь скребутся. Как вскочу посреди ночи, хоть волком вой... Знаю, Док рядом, через комнату, а всё равно страшно.

- Окошечко тут небольшое, не пролезет никто, а дверь на ключ закрывай.

-Это человек не пролезет. А какая-нибудь тварь... Я тут всё посвятила, каждый угол. Как ты думаешь, это хоть немножко помогает?

Она сидела рядом, и смотрела на меня карими глазами бродячего щенка, ищущего хозяина. Обыкновенная испуганная девчонка, совершенно не похожая на шлюху, с волосами, собранными в тёмно-русый хвостик, рыжий уже только на самом конце. В моих джинсах и голубом джемпере, под пёстрым тёплым халатом, в котором санитарки выходят на улицу из корпуса. В меру хорошенькая, в меру неглупая и перепуганная на много лет вперёд. Я вспомнила Маринку, которая иногда тоже могла так посмотреть... Успела она испугаться или нет?

- Как это 'посвятила'?

- Ходила с молитвой по всем углам, и крестила их горящей свечкой, а потом сама перекрещивалась. Так моя бабка делала дома, когда живая была. Это помогает, Тина? Как ты думаешь?

- Не знаю... Наверное. А где ты свечку взяла?