Искусство провокации: как толкали на преступления, пьянствовали и оправдывали разврат в британии эпохи возрождения

Читая литературу о плохом женском поведении, вы найдете в ней неодобрительное отношение к мужьям, которые потерпели сексуальный провал, не сумев удовлетворить или сдержать аппетитов своих жен. Например, одна из женщин, жалующихся на жизнь в балладе «Семь веселых лондонских жен», угрожает найти альтернативу, если ситуация вскоре не улучшится, а в самом первом куплете рассказывается о приключениях прачки, которая стирает белье для молодых юристов в судебных иннах и хвастается, что они «отлично справляются», когда муж отказывается исполнять супружеский долг. Рассказы из сборника «Обманчивость женщин» часто содержат нелестные описания бесполезных, трясущихся мужей и остроумные комментарии вроде «А если бы мой господин остался дома, может быть, женщина и не соблазнилась бы». Еще более типична в этом плане жига «Поющий Симпкин» (короткая пьеса, которую исполняли комические певцы и танцоры, часто – после основной постановки в театре). Молодая жена, муж которой стар и часто отсутствует, принимает по очереди несколько любовников, и ей приходится прятать их в шкафах, чтобы не дать им узнать друг о друге. Действие – чистый фарс, но из всех персонажей самой симпатичной показана именно молодая жена. Все мужчины либо глупы, либо трусливы, либо то и другое. Она же – коварная, но способная женщина, окруженная идиотами нескольких сортов. По большей части авторы жиги обвиняют во всем сложившиеся обстоятельства: что еще делать молодой женщине, если муж не справляется? Похоже, слабое сексуальное умение или желание мужа само по себе считалось плохим поведением, недостатком, родственным, но отдельным от неспособности контролировать поведение жены.

Не стоит удивляться, что любой секс, происходивший вне брачных уз, считался плохим поведением. Если вы заведете себе любовника, любовницу или заплатите за секс (и неважно, мужчина ваш партнер или женщина, человек или животное) – это очень плохо, и недостатка в людях, готовых вам об этом напомнить, не было. Церковники метали громы и молнии с амвонов, соседи кричали на улице, врачи писали трактаты, в которых говорили о возможных физических повреждениях, суды приговаривали к наказанию уличенных в прелюбодеянии и старались сделать это наказание как можно более публичным, чтобы другим неповадно было.

Один элемент, который особенно бросается в глаза современной аудитории, – отсутствие точной терминологии при осуждении и описании прегрешений. Уже в начале книги мы видели, что в языке оскорблений все женские сексуальные «преступления» описываются словом «шлюха» – независимо от того, обвиняют ли женщину в торговле телом, в том, что у нее есть любовник, или даже просто в том, что она с кем-то флиртует. То же верно и для всех форм сексуальной «аморальности». Множество слов, которые сейчас мы используем для описания отдельных сексуальных практик, тогда имели куда более широкое значение. Например, слово «bestiality» («скотоложство») использовалось для описания секса людей с животными, анального секса между двумя мужчинами, анального секса между мужчиной и женщиной, а «beastliness» («скотством») называют любое плохое сексуальное поведение. Слово «sodomy» («содомия») тоже относилось к довольно широкому набору проступков; в балладе «Ужасное и прискорбное разрушение Содома и Гоморры» (1570) им обозначают даже инцест.

Подобный текучий язык говорит нам в первую очередь о том, что тогда основой целомудрия и хорошего поведения считали самоконтроль. Бог даровал человечеству определенные чувства и желания и обозначил правильную сферу для подобающего их выражения. Соответственно, институт брака – это самое человечное и христианское решение. Животные неразборчивы в половых связях, а вот люди проявляют свою природу как существа, имеющие души, своей сдержанностью и разборчивостью. Простая граница – брак – разделяла целомудренных и нечистых на две очень заметные группы; разделять нечистых и аморальных людей на подтипы уже не требовалось, все они находились в одной категории. Аморальное поведение – это распущенное поведение, и его проявляют люди, которые отказались от самоконтроля и сдержанности. Поэт и священник Джон Донн, например, описывает развратного придворного, «который любит проституток… мальчиков и… коз» («Сатира 4», 1597) и связывает две формы неправильного сексуального поведения с грязью и голой кожей в первой из своих сатир: «Так почему же добродетель ты / Не ценишь в откровенье наготы, / А сам с мальчишкой тешишься на ложе / Или со шлюхой пухлой, толсторожей?» Достаточно пересечь границу между целомудрием и нецеломудрием, и за этим последует любая возможная аморальщина. По этой логике мужчина, у которого есть женщина-любовница, наверняка также спит с другими мужчинами и животными.